ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Ну а семья? Есть у тебя семья?
— Нету.
— Тогда все понятно. А у меня три дочери и двое сыновей, и каждый из них мне дороже моей собственной жизни, а не то чтобы какой-то паршивой шкуры. Ну а Отечество? Если бы стала проблема перед каждым нашим сотрудником, готов ли он отдать во имя процветания нашей Родины часть своего кожного покрова или весь с головы до пят, — девяносто девять процентов наших сотрудников, не задумываясь, согласились бы на добровольную эксдермацию.
— Все правильно. И я не протестую. Только станет ли лучше всем живущим от того, что я лишусь покрова?
— Я так понял, ты беспокоишься о том, пойдет ли твоя кожа в настоящее производство или просто сгниет за ненадобностью? Что ж, это вопрос важный. Любопытная проблемная статья. На подвальчик. А не смог бы ты дать нам этакую болванку статьи, а мы уж потом поразмыслили бы, чего и как с нею сделать? Что это у тебя в сумке тарахтит?
Сказать по правде, я в «Полено» шел не с пустыми руками. Бутылка великолепного зарубежного виски была добыта с невероятными усилиями, поскольку в стране действовал полусухой закон. Но я припас еще кое-что. Из маминых сбережений мне в наследство достался кулон с изумрудом. Я вытащил сначала виски, а потом, когда пропустили по одной, и кулон, так, показать из любопытства.
— Хочу продать, поскольку в трудном положении нахожусь…
— Продавать такую вещицу? Ты с ума сошел! Ей цены нет. Оставь, я проконсультируюсь со специалистами и скажу, какова ее стоимость. — Он небрежно кинул кулон в ящик стола и продолжал как ни в чем не бывало: "Ну что ж, попробуем поднять проблему кожного покрова на должную высоту. Жду тебя через недельку".
23
Не успел я выйти из комнаты Колдобина, как меня догнала Лиза.
— Хочу, — сказала она и улыбнулась. — Хочу спасти тебя. У меня есть для тебя новости. Наш партийный босс заигрывает и с Хоботом, и с Праховым. Он спит и видит, чтобы каждому из них сделать какую-нибудь гадость. Я узнала, что он уже переговорил с шайкой твоих бандитов — Мигуновым, Бубновым, Ковровым и с этим Свинствовым.
— Свиньиным, — поправил я.
— События складываются так, что ты можешь стать самым популярным человеком в стране. Босс заказал этим твоим бандитам большой материал, где добрая половина будет посвящена твоей эксдермации. Не исключено, что по этому поводу будет проведен референдум…
— Будут опрашивать: снимать или не снимать кожу?
— Не говори глупостей. Все значительно сложнее, чем ты думаешь. Ты поставил себя в крайне трудное положение. Ты отказался помочь своему родному коллективу, свои личные интересы поставил выше общественных.
— Но это не так.
— Какая разница? Из тебя сделают козла отпущения. Скажут, что ты виноват и в том, что в стране плохо, что нет продуктов, что кругом сплошная разруха. Если их статья выйдет, тебе не сдобровать. Статья будет на руку Прахову. У тебя есть какие-нибудь выходы на команду Хобота?
— Есть.
— У меня тоже есть. Действуем вместе. Ты по своим каналам, я по своим. Нужно, чтобы хотя бы на время тебя взял под защиту какой-нибудь хоботовский прихвостень.
— Ты Горбунова не знаешь?
— Какого Горбунова? Помощника Хобота?
— Да, он будто бы помощник. Он частенько бывает у моего приятеля Тимофеича.
— Горбунов — это хорошо. Не теряй ни минуты…
— Меня вызывают в НИИ. Мигунов требует к себе.
— Понятно, значит, уже завертелось.
— Может, не ходить к Мигунову?
— Нельзя давать им повода. Пришьют тебе недисциплинированность, неуважение к руководству и прочую чепуху. Иди немедленно, а пока зайдем-ка вот сюда, — и она втолкнула меня в темный лестничный пролет. — Тут совсем глухо, и нам никто не помешает, — сказала она, источая дынный аромат…
24
— Вы вели себя безобразно, неуважительно, — сказал Мигунов, когда я пришел на службу.
— Некорректно, некорректно, — затянул Бубнов, отпрыск какого-то Бубнова, не то повешенного, не то расстрелянного в каких-то казематах в конце второго тысячелетия. — Так патриоты своего учреждения не поступают. Вы наказали не только себя, но весь коллектив. Пятьдесят тысяч в казну нашего НИИ — это значит бесконечно прекрасные перспективы улучшить оборудование экспериментальных лабораторий и, наконец, повысить зарплату остронуждающимся сотрудникам. Вы просто немилосердны, Степан Николаевич. И мне совершенно непонятны ваши мотивы отказа. Я никогда не поверю и не смогу согласиться, что вы поступили так, чтобы спасти свою шкуру. Никогда вас не считал шкурником. Я теперь не знаю, что вы ответите общему собранию. Народ ждет встречи с вами. Все низкооплачиваемые настроены против вас. Больше того, они готовы вас разорвать. И я могу войти в их положение. Шестьдесят процентов этих бедствующих сотрудников вот уж третий год не принимают ванн из козьего молока, не едят перепелиных яиц и не пьют розового масла, что, как вы сами понимаете, отрицательно сказывается на их самочувствии. Двадцать процентов из общего числа не пользуются одноразовыми шприцами и не в состоянии вылетать на лыжные прогулки к Северному и к Южному полюсам, а остальные пятнадцать процентов вынуждены работать по четыре часа в сутки, чтобы заработать гроши на собственный бассейн и на приобретение одного-двух самолетов. Они, признаюсь вам, если мы не защитим вас, сдерут с вас шкуру и скажут, что так это и было, да-да, что вы вошли в Собрание уже ошкуренный.
— Что я вам посоветую, — по-доброму заметил Мигунов. — Спасти вас может только чистосердечное раскаяние. Покайтесь перед Общим Собранием, скажите, мол, попутал бес, исправлюсь, и дайте торжественную клятву, что вы выполните все требования народа.
Я ничего не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206
— Нету.
— Тогда все понятно. А у меня три дочери и двое сыновей, и каждый из них мне дороже моей собственной жизни, а не то чтобы какой-то паршивой шкуры. Ну а Отечество? Если бы стала проблема перед каждым нашим сотрудником, готов ли он отдать во имя процветания нашей Родины часть своего кожного покрова или весь с головы до пят, — девяносто девять процентов наших сотрудников, не задумываясь, согласились бы на добровольную эксдермацию.
— Все правильно. И я не протестую. Только станет ли лучше всем живущим от того, что я лишусь покрова?
— Я так понял, ты беспокоишься о том, пойдет ли твоя кожа в настоящее производство или просто сгниет за ненадобностью? Что ж, это вопрос важный. Любопытная проблемная статья. На подвальчик. А не смог бы ты дать нам этакую болванку статьи, а мы уж потом поразмыслили бы, чего и как с нею сделать? Что это у тебя в сумке тарахтит?
Сказать по правде, я в «Полено» шел не с пустыми руками. Бутылка великолепного зарубежного виски была добыта с невероятными усилиями, поскольку в стране действовал полусухой закон. Но я припас еще кое-что. Из маминых сбережений мне в наследство достался кулон с изумрудом. Я вытащил сначала виски, а потом, когда пропустили по одной, и кулон, так, показать из любопытства.
— Хочу продать, поскольку в трудном положении нахожусь…
— Продавать такую вещицу? Ты с ума сошел! Ей цены нет. Оставь, я проконсультируюсь со специалистами и скажу, какова ее стоимость. — Он небрежно кинул кулон в ящик стола и продолжал как ни в чем не бывало: "Ну что ж, попробуем поднять проблему кожного покрова на должную высоту. Жду тебя через недельку".
23
Не успел я выйти из комнаты Колдобина, как меня догнала Лиза.
— Хочу, — сказала она и улыбнулась. — Хочу спасти тебя. У меня есть для тебя новости. Наш партийный босс заигрывает и с Хоботом, и с Праховым. Он спит и видит, чтобы каждому из них сделать какую-нибудь гадость. Я узнала, что он уже переговорил с шайкой твоих бандитов — Мигуновым, Бубновым, Ковровым и с этим Свинствовым.
— Свиньиным, — поправил я.
— События складываются так, что ты можешь стать самым популярным человеком в стране. Босс заказал этим твоим бандитам большой материал, где добрая половина будет посвящена твоей эксдермации. Не исключено, что по этому поводу будет проведен референдум…
— Будут опрашивать: снимать или не снимать кожу?
— Не говори глупостей. Все значительно сложнее, чем ты думаешь. Ты поставил себя в крайне трудное положение. Ты отказался помочь своему родному коллективу, свои личные интересы поставил выше общественных.
— Но это не так.
— Какая разница? Из тебя сделают козла отпущения. Скажут, что ты виноват и в том, что в стране плохо, что нет продуктов, что кругом сплошная разруха. Если их статья выйдет, тебе не сдобровать. Статья будет на руку Прахову. У тебя есть какие-нибудь выходы на команду Хобота?
— Есть.
— У меня тоже есть. Действуем вместе. Ты по своим каналам, я по своим. Нужно, чтобы хотя бы на время тебя взял под защиту какой-нибудь хоботовский прихвостень.
— Ты Горбунова не знаешь?
— Какого Горбунова? Помощника Хобота?
— Да, он будто бы помощник. Он частенько бывает у моего приятеля Тимофеича.
— Горбунов — это хорошо. Не теряй ни минуты…
— Меня вызывают в НИИ. Мигунов требует к себе.
— Понятно, значит, уже завертелось.
— Может, не ходить к Мигунову?
— Нельзя давать им повода. Пришьют тебе недисциплинированность, неуважение к руководству и прочую чепуху. Иди немедленно, а пока зайдем-ка вот сюда, — и она втолкнула меня в темный лестничный пролет. — Тут совсем глухо, и нам никто не помешает, — сказала она, источая дынный аромат…
24
— Вы вели себя безобразно, неуважительно, — сказал Мигунов, когда я пришел на службу.
— Некорректно, некорректно, — затянул Бубнов, отпрыск какого-то Бубнова, не то повешенного, не то расстрелянного в каких-то казематах в конце второго тысячелетия. — Так патриоты своего учреждения не поступают. Вы наказали не только себя, но весь коллектив. Пятьдесят тысяч в казну нашего НИИ — это значит бесконечно прекрасные перспективы улучшить оборудование экспериментальных лабораторий и, наконец, повысить зарплату остронуждающимся сотрудникам. Вы просто немилосердны, Степан Николаевич. И мне совершенно непонятны ваши мотивы отказа. Я никогда не поверю и не смогу согласиться, что вы поступили так, чтобы спасти свою шкуру. Никогда вас не считал шкурником. Я теперь не знаю, что вы ответите общему собранию. Народ ждет встречи с вами. Все низкооплачиваемые настроены против вас. Больше того, они готовы вас разорвать. И я могу войти в их положение. Шестьдесят процентов этих бедствующих сотрудников вот уж третий год не принимают ванн из козьего молока, не едят перепелиных яиц и не пьют розового масла, что, как вы сами понимаете, отрицательно сказывается на их самочувствии. Двадцать процентов из общего числа не пользуются одноразовыми шприцами и не в состоянии вылетать на лыжные прогулки к Северному и к Южному полюсам, а остальные пятнадцать процентов вынуждены работать по четыре часа в сутки, чтобы заработать гроши на собственный бассейн и на приобретение одного-двух самолетов. Они, признаюсь вам, если мы не защитим вас, сдерут с вас шкуру и скажут, что так это и было, да-да, что вы вошли в Собрание уже ошкуренный.
— Что я вам посоветую, — по-доброму заметил Мигунов. — Спасти вас может только чистосердечное раскаяние. Покайтесь перед Общим Собранием, скажите, мол, попутал бес, исправлюсь, и дайте торжественную клятву, что вы выполните все требования народа.
Я ничего не ответил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206