Ты, братец, рехнулся.
– Там есть один человек, который ни за что не должен попасть на борт. Других мне спасти не удастся.
– Конечно, женщина.
– Женщина, врач. Совершенно наивное создание. Наверно, глупо звучит, но это чистая правда. Мне нужна гражданская одежда.
– Ты уверен? Офицер еще может удержать британских солдат от стрельбы в непокорных русских. А вот безвестного штафирку в соплях даже близко к причалу не подпустят.
– Откуда ты знаешь? Что, бывало уже такое?
– Случались стычки. Самоубийства тоже бывали. Все это, конечно, смахивает на грязный сговор, но нам надо вернуть своих пленных. Их сюда на тех же самых судах и привезут.
– У тебя только Дэн на уме!
– Конечно. Из восточных лагерей всех наших пленных уже освободили. Это нам точно известно. Мы сможем вывезти их из любого порта, лишь бы они сумели туда добраться, но только в том случае, если сначала доставим к русским на наших транспортных судах их собственных перемещенных. Пустым судам причаливать не позволено.
– Значит, мы идем на поводу у Сталина?
– Похоже на то. Утром я отнесу твой мундир в чистку. Тут недалеко, за углом, поляки открыли. И еще попробую раздобыть какие-нибудь штатские шмотки.
– Значит, поможешь?
– Не уверена. Просто понимаю, что тебе уготована какая-то безумная роль в этом немыслимом бардаке, и не знаю, как тебя уберечь. Если уж так сложилось, постарайся сыграть эту роль как можно лучше. Отправляйся на север в гражданской одежде. В Ливерпуле переоденешься в мундир. Не представляю, что будет, если тебя схватят…
На следующий день Редж облачился во фланелевые серые брюки, голубую рубашку с галстуком выпускника Итона, шерстяной пуловер и спортивную светло-коричневую куртку. Одежда пришлась ему впору. Беатрикс наплела одному из своих сослуживцев в министерстве, что ее брат, неожиданно прибывший в отпуск, в темноте угодил в бомбовую воронку, полную грязной дождевой воды, и, пока мундир в чистке, ему нужно во что-то одеться. Сослуживец, не задавая лишних вопросов, сходил в обеденный перерыв к себе на квартиру и принес одежду, а Беатрикс отправила ее Реджу с курьером. Очень просто. Для Беатрикс мужчины готовы на все. Редж, уже во второй раз терявший свой вещмешок, пошел купить бритву, но долго не мог найти лезвий. Он смело зашел в чайную, выпил слабого чаю и съел пирожок с джемом из брюквы. Вечером сходил в кино и посмотрел американский фильм, с Тайроном Пауэром в главной роли, про дезертира британской армии, попавшего в Лондоне под бомбежку, потрясающе снятую. В конце концов его арестовывает военная полиция в щегольской форме на четвертом перроне безымянного вокзала. У Беатрикс на этот вечер были свои планы. Промаявшись без сна, Редж наутро купил большой пузырек микстуры от кашля и проглотил ее залпом. Следующие два дня он спал без просыпа па кровати Беатрикс, так что ей пришлось перебраться па пол. Едва оправившись от простуды, с впалыми щеками и воспаленными глазами, он уехал в Ливерпуль, прихватив бумажный сверток с офицерским мундиром.
«Герцогиня Бедфорд» отправлялась от северного причала. Редж переоделся в мундир в общественной уборной, завернул в бумагу штатскую одежду и стал ждать поезда, который должен был подвезти обреченных точно по расписанию к отплытию парохода. По крайней мере, так он предполагал, ведь никогда не знаешь, что придумают наверху. Может быть, чтобы сохранить у русских иллюзию перевода в другой лагерь, их, выгрузив из вагонов, доставят к причалу в крытых грузовиках или автобусах с завешанными окнами. Под моросящим дождем Редж, лавируя между грузовиками и оскальзываясь на мокрой брусчатке, без труда нашел пассажирский перрон, который охраняли шотландцы в полевой форме. Он смело представился их лейтенанту переводчиком, что выглядело правдоподобно, учитывая галуны корпуса разведки на мундире, и спросил, в котором часу ожидается поезд. Смеркалось. Морской ветер и крики чаек, обычно сулившие новые приключения, на сей раз навевали совсем иные мысли. «Герцогиня Бедфорд» стояла у причала с пригашенными огнями. Прибытие поезда ожидается, да только бог знает когда. Реджа никто ни в чем не заподозрил, а ему удалось еще узнать у лейтенанта, что никто из его подчиненных по-русски не говорит. Они курили и ждали. Шотландцу было не по себе. Он приставал к Реджу с вопросами: ну не придется же им стрелять в этих русских? разве они сами не хотят вернуться в матушку-Россию? Он был наивен, этот молоденький, болезненного вида лейтенант. Ему ни разу не доводилось участвовать в таких операциях. Он вообще ни в кого еще не стрелял. Они ведь наши союзники, верно? Они с немцами воевали за нас, потери большие несли. И что же теперь?
Подъехал фургон Армии спасения, привезли чай и бутерброды для взвода охраны. Они еще ели, когда раздался гудок паровоза. Поезд подошел к перрону и остановился, выпуская клубы пара. Ну, ребята, теперь их надо выгнать наружу и построить для погрузки на борт, Редж первым ворвался в поезд и закричал по-русски:
– Где доктор Соколова?
В коридорах не было ни души. Русские, в новеньких шинелях, только пуговицы поленились надраить, сидели по местам, прижимая к себе набитые под завязку вещмешки. Выходить из купе никто не хотел. Они давно уже почуяли морской ветер и поняли, что их обманули, хотя и раньше не сомневались, что их обманут. Лейтенант с криком «Господи Иисусе» устремился за Реджем, не успев ответить на вопрос капрала, можно ли подгонять упирающихся людей штыками. Лейтенант впервые видел русских. Что за издевательство – вырядить их как английских солдат, да надень на них хоть красные гвардейские мундиры, на британцев они похожи не станут.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126