– Который день мы сидим на каше из вареного зерна…
– Твое пропитание – больше не моя проблема, – заявил лорд, окидывая взглядом жалкую обстановку сырого и грязного помещения; ноздри его дрогнули, уловив застарелый смрад запустения. – Ты четырежды не выплатил десятину – несмотря на великодушие моего управляющего. А ведь он дал тебе племенной скот и, когда сгнило твое зерно, не поскупился с семенами… Где теперь все это? В твоем ненасытном брюхе? Хватит! Вон, я сказал! Собирайте вещи и выметайтесь! Феллек был ошеломлен.
– Уходить?
Дрогнувший голос женщины повторил, словно эхо:
– Уходить?
– Да! – Лорд Геденейс отступил, сделав рукой жест в сторону распахнутой двери. – У вас есть ровно полчаса на сборы, а затем… – губы повелителя Лемоса презрительно искривились, когда он вновь оглядел запущенное жилище, – убирайтесь!
– Но куда же мы пойдем, господин? – с отчаянием воскликнула женщина, лихорадочно собирая кухонную утварь. Один из котелков выпал из ее дрожащих рук и со звоном покатился по полу.
– Куда хотите, – лорд повернулся на каблуке, отшвырнул ногой крышку котла, и вышел, жестом велев управляющему проследить за выселением. Раздался дробный топот копыт, и лорд Геденейс уехал.
– Но мы всегда жили под рукой Лемоса, – захныкал Феллек, скорчив жалобную мину.
– Это не значит, что Лемос готов вечно вас кормить, – бесстрастно заявил управляющий. – Каждый холдер должен обеспечивать свою семью и платить лорду десятину. – Он посмотрел на песочные часы. – Осталось двадцать пять минут. Затем – убирайтесь!
Громко всхлипывая, женщина заткнула уши, чтобы не слышать этот неумолимый приговор; собранная в передник посуда с грохотом рухнула на каменный пол. Феллек ударил жену, прорычав:
– Тащи мешки, дура! Сворачивай постель! Да пошевеливайся!
Выселение завершилось вовремя; Феллек с женой, шатаясь под тяжестью ноши, двинулись вниз по узкой дороге, прочь от холда. У поворота Феллек обернулся, бросив взгляд на место, где прожил немало Оборотов. Он увидел, что у хлева – его бывшего хлева, давно опустевшего, – стоит чужая повозка; в ней – женщина с младенцем на руках, рядом, на сиденье – старший ребенок. Он увидел аккуратно упакованные вещи, сильных тягловых скакунов, запряженных в постромки, крошечное стадо из трех голов молочного скота – животные были чистыми, ухоженными. Феллек выругался – грубо, яростно; потом толкнул семенившую впереди жену.
Шепотом он поклялся отомстить лорду Геденейсу – и всем остальным обитателям холда Лемос – за свое унижение. Они еще пожалеют! Он заставит их пожалеть – всех и каждого!
* * *
Владения Фэкса росли с каждым Оборотом; силой меча или с помощью выгодного брака он присоединил к Плоскогорью холды Кром, Набол, Кеог, Бален, Излучину. Наконец, настал черед древнего, богатого и процветающего Руата. Устрашенные владетели Тиллека, Болла и Форта, призвав к оружию всех крепких мужчин, готовились к обороне. На скалистых вершинах были сложены груды горючего камня для сигнальных костров, и быстроногие гонцы дежурили у каждого перевала, чтобы вовремя доставить весть о вторжении захватчиков. Постепенно все более и более отдаленные холды узнавали о нависшей над ними угрозе…
* * *
Грохот копыт, отраженный стенами ущелья, по дну которого вилась дорога, всегда предупреждал Доуэла о гостях.
– Скачет гонец, Барла! – крикнул он жене, отложив рубанок. Машинально поглаживая деревянный брусок, которому предстояло стать ножкой парадном кресла лорда Кэйла из Руата, Доуэл прислушивался к звукам, доносившимся с нижней дороги. Затем он недоуменно нахмурил брови – к его маленькому горному холду поднималась целая группа всадников – и быстро! Пожав плечами, Доуэл посмотрел на жену. Посетители из долины Руата бывали у них нечасто, а Барла любила гостей; и, хотя она не жаловалась, Доуэл иногда чувствовал себя виноватым из-за того, что увез ее в эту горную глушь.
– У меня есть свежий хлеб и ягоды, – Барла шагнула к коридорчику, что вел в кухню. Доуэл молча кивнул и направился к выходу. Наконец-то у них появилось достойное жилище, просторное и удобное – три зала, выбитых в скале на первом уровне, и пять комнат поменьше – на втором. Мастера из Руата вырубили и отличный хлев для его бегунов и двух тяжеловозов – с помощью этой запряжки он возил бревна из леса. Пришельцы – человек десять, – резко осадили своих скакунов на площадке перед дверьми холда. Один взгляд на их потные злые физиономии – и Барла инстинктивно спряталась за спиной мужа, от всей души желая, чтобы ее собственное лицо в этот миг оказалось перепачканным мукой или сажей.
Глаза предводителя прищурились, на губах заиграла плотоядная ухмылка.
– Ты – Доуэл? – не ожидая ответа, он спрыгнул на землю, бросив через плечо спутникам: – Осмотрите-ка тут все!
Сильные пальцы Доуэла сжались, словно в них была рукоятка топора. Он расправил плечи и, отыскав руку жены, сказал:
– Я – Доуэл. Кто вы?
– Мы из Руата. Теперь ваш повелитель – Фэкс.
Услышав быстрый вздох Барлы, Доуэл крепче стиснул ее ладонь.
– Не слышал я о том, чтобы лорд Кэйл умер. И я уверен…
– Ни в чем нельзя быть уверенным в этом мире, плотник, – пришедший направился к замершей на пороге холда паре, не спуская глаз с Барлы. Невольно ей захотелось уткнуться лицом в плечо мужа, чтобы избежать похотливого взгляда незнакомца.
Вдруг он резко рванул ее за плечо, оттащил от Доуэла и, загототав, начал вертеть и кружить то туда, то сюда, пока у Барлы не помутилось в голове; чтобы устоять на ногах, ей пришлось ухватиться за тунику чужака. К ужасу женщины, он тут же притянул ее к себе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120