Здесь нужна была песня лучше, чем эта. Диего спел Банни то, что у него сложилось. Девушке песня понравилась, но Диего напомнил себе, что она гордилась и тем, какой шум был поднят вокруг ее лицензии на вождение снегохода. Нет, эта песня должна быть самой лучшей, потому что в ней рассказывается о страшных ранах, нуждающихся в исцелении...
На следующее утро по дороге к Фьорду Гаррисона оба молчали.

***

– Ты не котенок и не можешь вечно жить со мной в Доме, – сообщила Коакстл девочке по имени Козий Навоз.
– Я понимаю, почему ты меня прогоняешь, – ответила Козий Навоз, – потому что я ничто и никто. Но если я не могу жить с тобой, тогда давай съешь меня прямо сейчас, потому что пусть лучше меня съест друг, чем страшные дикие твари, а к Пастырю Вопиющему я не вернусь.
– Разве я говорила, что ты должна это делать, глупая малышка? Но в деревне у устья этой реки есть и другие...
– Они заставят меня вернуться, – дрожа от страха, проговорила девочка; но Коакстл сказала, что она будет ждать и наблюдать и что, если девочку попытаются вернуть, она убьет этих людей, а девочку отведет в другую деревню, подальше.
Делать было нечего. Козий Навоз подчинилась воле кошки, как подчинялась воле других людей – во всех случаях, кроме одного. Коакстл шла рядом с девочкой, но, когда они вышли на открытое место, Козий Навоз легла на спину гигантской кошки, сжала коленями ее бока и вцепилась руками в гриву – так они двигались быстрее.
Небо на западе все еще было бледно-розовым, когда над их головами раздался размеренный шум мотора одного из летающих кораблей Компании. Коакстл хотела было убежать прочь, но равнина была велика, а воздушный корабль двигался быстрее, чем гигантская кошка.
Козий Навоз следила за приближением летучего корабля с благоговейным ужасом. Она уже видела раньше другие летающие машины. Пастырь говорил, что это Ангелы-Хранители Праведных, посланные Компанией, дабы наблюдать за жителями Долины Слез. Вблизи такую гудящую птицу ей довелось видеть только однажды – когда в особенно суровую зиму небольшой отряд отправился в Боготу в поисках помощи и в ответ в Долину была послана летающая машина с запасом продовольствия. Пастырь Вопиющий неохотно согласился принять эту помощь – Козий Навоз слышала, как он ругается со своими советниками; однако ясно было, что без помощи все жители Долины умрут. Когда прилетел воздушный корабль, это было настоящим чудом: еда – больше, чем у них было за много месяцев, и теплая одежда, и даже игрушки для детей...
Поэтому-то Козий Навоз и не испугалась, когда над ними повис воздушный корабль – так близко, что можно было разглядеть через стеклянный пузырь, казавшийся единственным глазом гудящей птицы, двух мужчин, явно о чем-то споривших.
Девочка слезла со спины Коакстл. Сквозь прорехи в ее одежде просвечивало голое тело, она кожей ощущала мягкое тепло меха Коакстл. Ноги девочки были обернуты в невыделанные кроличьи шкурки мехом внутрь, шкурки воняли, но ногам было тепло. Как завороженная наблюдала Козий Навоз за приземлением воздушного корабля.
– Разве это не замечательно, Коакстл? – спросила она у кошки. Ответа не последовало, и, обернувшись, девочка обнаружила, что кошка удаляется прочь по тундре.
Издали до нее донеслась мысль, похожая на тихий шепот:
– Здесь твой народ. Доброй охоты и теплого логова, малыш.
– Доброй охоты и теплого логова, Коакстл, – почти неслышно прошептала она в ответ; но взгляд ее уже был устремлен на красивого пилота, вылезавшего из кабины воздушного судна, и на худого длинного человека с высоким лбом и длинными белыми волосами, собранными в хвост, направляющегося прямо к ней. Еще один мужчина задержался у второй двери воздушного корабля.
– Поразительно! – сказал беловолосый, разглядывая Козий Навоз. – Посмотрите на ее одежду! Она наверняка замерзла. Кроме того, она здесь совершенно одна – если не считать того дикого зверя, который, несомненно, проголодавшись, съел бы ее. Удивительно! Впрочем, я хотел бы поближе посмотреть на эту кошку. Как мне кажется, она совершенно не похожа на всех прочих, виденных мной.
На это пилот не ответил ничего; он просто подошел к девочке и опустился перед ней на колени. Перед ней, недостойной, ничем не заслужившей такого почтения! Он даже посмотрел ей в глаза и заговорил с ней – заговорил таким ласковым голосом, что она едва не расплакалась:
– Похоже, ты забрела далеко от дома, аланна. Ты потерялась? Тот большой кот – он что, из тех, которых у вас здесь используют как следопытов?
Козий Навоз встала перед ним на колени и склонила голову:
– Прошу простить спутницу сего недостойного и невежественного ребенка, о Капитан Ангелов. Коакстл стала моим другом из жалости, но теперь, когда здесь те, кто из моего народа, она бежала из страха перед праведными. Ибо разве не должно всем зверям служить людям Компании, дабы те имели мясо и меха?
– Где ты наслушалась этой чуши? – с отвращением проговорил капитан.
Этого Козий Навоз не ожидала.
– Я что-то не так поняла? – испуганно спросила она. – Простите меня, если я неверно запомнила и повторила слова Пастыря Вопиющего. Я самая глупая из девочек, как это часто обо мне говорят...
– Если хочешь знать мое мнение, ты самая счастливая из всех детей, – ответил пилот. – А нам повезло, что мы нашли тебя, прежде чем ты успела замерзнуть до смерти. А теперь полезай на борт, дорогуша, да перестань трястись. Поверь, теперь тебе никто не причинит вреда.
С этими словами он обернулся и посмотрел на беловолосого; выражения его лица в сумерках Козий Навоз различить не сумела.
– Разумеется, дитя мое, – проговорил беловолосый, – тебя никто не тронет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105