ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Лишний рот. И, вдобавок, неизбывный: они умирают, а я никак. Пустяк, казалось бы, но приводит их в полную досаду… И вообще – если бы не охота с целью пропитания – предельно скучно жить в том кайнозое, почти как на Марсе, и самки – так себе, невоспитанные, небритые, с запашком… Но страстные. В конце концов я их, кроманьонцев, так и бросил на самостоятельный долгий путь к прогрессу. Авось, через десяток-другой тысячелетий, навещу, проверю, как они там без меня. Зачем, спрашивается, мне нужны были приоритеты и их благодарная память? Вздумалось так, взбрендилось; впрочем, опыт всякий хорош и особенно успешен, когда он уже накоплен, а заготовка все еще чиста и бела, как в первый день творения, не попорчена и не потерта.
Отсюда вывод: время от времени приходится изымать из обращения не только фрагменты собственной памяти, но и лишать воспоминаний о себе (и обо мне) целые народы, коллективы и племена, тем более, что последнее просто, а простое обычно элементарно.
Итак, впечатлений бесконечно много, под стать прожитому, перечувствованному и увиденному. Поэтому, повторяю, чтобы я не утратил вкус к простым человеческим радостям, мое подсознание научилось работать архивариусом: часть прожитого я помню бережно, ярко, под самым сердцем храню, а часть – так, протокольно, без подробностей – было и было. Большую же часть – до времени напрочь забываю, заталкиваю подальше и поглубже в дебри своего Я, а когда надо – достаю. Кое-что вспоминаю от первого лица, многое же – словно со стороны, будто и не со мной случилось… А это что за Оконце-Витринце? Опять Древний Мир… Я же мимо прошел, а она, в смысле оно, вернее – он, опять перед носом. Соскучился по нему… или он в гости зазывает?… Вот одно из светлейших воспоминаний, словно вчера… А ведь как давно это было, очень, очень давно… И, по-моему, это была Земля, но помоложе нынешней – миллионолетий этак…
– Лин, бездельник поганый! Сколько можно тебя ждать! Швырни в огонь эту мерзость и принимайся за уборку! Или я его сам задавлю! Лин, – клянусь небом – всю шкуру с задницы спущу! Лин!!!
«Мерзость» чувствовала злобу, в нее направленную, и жалобно скулила тонюсеньким-претонюсеньким голосочком. Щенячьи, не успевшие еще ороговеть, чешуйки дробно стучали на испуганном, в кошку размером, тельце. Круглые глазенки растопырились до отказа, но, похоже, ничего не видели вокруг, потому что от ужаса и неподвижно смотрели в никуда, в белый свет. Лин не обращал внимание на крики: одной колотушкой больше, одной меньше, дело привычное… Да и бьет он без силы, лениво, как молитвы читает. А тут – живая Охи-охи, вернее живой, хоть и маленький. Коготки и клыки такие мелкие, как иголки остренькие… Ой, как боится… А когда скот резать и людей жрать – так не боялись, рвали за милую душу. Вот как возьму за хвост, да как хрястну головой об пень, если не будешь слушаться… – Грозные слова, а пальцы бережно поглаживают щенка по пузу и между ушками, словно бы шепчут: «не бойся, кроха, никому не отдадим на обиду».
Охи, даром что маленький, видимо понимал свою судьбу и принимал ее с покорностью, не обнадеживаясь коварными человеческими ласками. Он лежал, брюшком в колени, уши прижаты, лапы в стороны, и только белесый хвостик с утолщением на конце упрямо торчал кверху. Утолщение в свое время должно было лопнуть и явить миру вторую, маленькую головку, безмозглую помощницу первой, способную дышать, кусаться, а главное – быть чутким сторожем и дозорным для своего сюзерена, большой головы. Ай да хвост – как гвоздик… Не бойся, не обижу такого маленького… Ой!…
– Сколько раз я тебе говорил: не разевай хлебало, куда не следует! Не разевай, не разевай, работай!
– Пусти!… Отпусти ухо, дурак плешивый… Ну, вырасту – берегись тогда… Ой, пусти-и-и, ухо же оторвешь!… Не отдам, не тронь!…
– Не тронь щенка! Подь сюда, я сказал! Слышь, хозяин? – Сморчок сразу же дернул рылом на крик, осклабился, отпрыгнул от мальчишки и подкатился к посетителю – чует, что можно ждать от крутого нравом гостя… Ну очень на свинью похож, копия прямо-таки…
– Извините, мой господин, потревожили мы ваши благородные уши своими криками да взвизгами. Дети, неслухи… Побеспокоили вас… Прощения просим…
– Вот именно. Еще винца – добавь? Но самого что ни на есть холодного и посуше. Ну, покислее чтобы, понял? Но отнюдь не прокисшее, уксус сам пей. Притворишься непонятливым – получишь в лобешник. И стол с зонтом вот сюда переставь, еще чуточку… Да, прямо на песок… Что волны? Ну и что, что волны… У меня сапоги не пропускают, а от воды какая-никакая прохлада. Буду на акул и на прибой смотреть-любоваться. И на поморников. – Трактирщик приседал и кланялся, и делал, что ему было велено, и улыбался, собирая жирный подбородок в четыре складки, но все равно был противен по самые печенки. Однако посетитель всякое повидал на своем веку и не придавал значения мимолетным симпатиям и антипатиям, особенно если они ничем не мешают жить и отдыхать.
– Так ты понял, что мне хочется слушать плеск моря, а не ваши взвизги и крики? – Воин хищно и в упор поглядел на жирного, тот присел еще ниже, но поклона явно не хватило для ответа и трактирщик легонечко струхнул на самом деле, закивал:
– Понял. Виноват, сейчас все очистим. Лин!…
– Нет. Эти два щенка мне как раз не мешают. Уйду – хоть уши им, хоть ноги с корнем вырви, а при мне – не смей. Пусть поиграют. Договорились? – Мужичонка-трактирщик, похоже, был очень неглуп, прыток и опытен в обращении с вооруженными и норовистыми постояльцами: от него ждали четкого подчинения и согласия всем оплачиваемым прихотям, а не оправданий, и он не сплоховал, ринулся угождать словом и делом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116

ТОП авторов и книг     ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ    

Рубрики

Рубрики