– Мирзо-хяким, не надо, я не смогу…
– Идём, дурашка, будешь помогать, будет потом, что рассказать.
– Мирзо-хяким, брось шебултая, надо дело делать.
Махкат вырвался и выкатился за дверь.
– Матаран-ага, мне нужны ещё помощники.
– Такой мастер как ты должен уметь посадить гютюша на «трон» сам, без помощи.
– О чём разговор! – хяким вместе с учеником принялся собирать «трон», – Можно, особенно, если Матаран-ага увеличит плату. Но зачем тратить время, напрягаться, суетиться? – если можно всё сделать быстро и спокойно. Пусть гютюш напрягается… ха-ха-ха… кое-чем… хи-хи… в последний раз.
Первый «трон» собрали. Он был похож на окольцованную лапу птицы с широко расставленными когтями. «Кольцо» было с широкой полкой. Голова, тело и руки будущего гютюша намертво крепились ремнями к лапе. Полка держала предплечья рук переброшенных за спину и регулировала высоту посадки преступника. Ноги в коленях и щиколотках крепились к боковым «когтям», задний раздвоенный «коготь» и передний «коготь» служили для устойчивости, причем в основании переднего было направляющее отверстие для кола. Человек, усаженный на «трон», оказывался в полусидящем положении на широко раскинутых коленях без малейшей возможности пошевелиться.
Был собран второй «трон», и Матаран, поддавшись наущениям хякима, приказал Махкату помогать ему.
– Махкат-джян, будь внимателен… хе-хе… учись. У Матарана-аги много врагов развелось, пора иметь… хи-хи-хи… личного хякима.
Мирзо-хяким искусно, но не очень осторожничая, разрезал одежду на Гударе и Гахрамаре, чтобы её можно было сорвать не напрягаясь и не сильно пачкаясь.
Махкам, бросая жалобные взгляды на хищно улыбающегося господина и тоскливо вздыхая, покорно внимал и выполнял указания болтливого хякима. Впрочем, также как и Ишан, и Мартан, которых шустрый старик тоже сумел запрячь в работу. Впятером они быстро справились с сопротивлением пленников, и голыми усадили каждого на свой «трон».
Чистюля Махкат горестно чистился, – как он и подозревал, близкое знакомство с врагами хозяина, ни к чему хорошему не привело.
Касан и ещё двое нукеров внесли и устроили на дуване раненого Мухтияра – всего в крови. Кровь и сейчас ещё сочилась сквозь грязные тряпки, которыми его небрежно перевязали. Матаран присел рядом:
– Что скажешь, Мухтияр?
– Что прикажешь, Матаран-джян, я твой верный пёс. Хочешь – залаю, хочешь – язык проглочу… только не забудь, что обещал… Мне плохо, очень плохо… потерял много крови… и нога… помоги, пожалей… я тебя люблю… не бросай… пожалей меня и моего отца… пожалей… умо…
– Ну, что ты… что ты, Мухтияр, конечно!.. – Матаран оскалился широкой улыбкой. – Мы же ещё щенками вместе играли в фудаинов. Можешь на меня положиться.
Матаран забыл про улыбку:
– Где Лийла и Лойла?
– Не знаю, Матаран-джян. Их куда-то отправили, а затем и всех остальных женщин. Кроме одной. Биркули срочно понадобились деньги. Много денег. Они перестали платить – и много людей ушло от них, а нескольких особо настойчивых, кто требовал оплаты, убили.
– Не знаешь… Плохо! Очень плохо, Мухтияр!.. А куда делся Гухрихар, знаешь?
– Он давно уехал… куда-то далеко, ради какого-то необычного и очень важного дела. И пропал. Мне кажется, Гудар и Гахрамар собирали выкуп за него. Гудар хотел на днях уехать и, тоже надолго. Так все говорили.
Мухтияр был бледен, лицо покрывали бисеринки холодного пота, говорил он с трудом, часто останавливаясь отдышаться и собраться с силами.
– Это всё, что ты знаешь?
– Виноват, но больше узнать было невозможно – в курсе были только Биркули, а они говорить об этом не хотели… Мне плохо… простите…
– Ты составил списки тех, кто задел мою честь?
– Да, господин, макаронина зарыта под кустом салычи, за четвёртым деревом, если считать направо от ворот.
– А ты?.. Ты виноват?
Мухтияр со стоном приподнялся и, схватив руку Матарана, прижал её к губам и зарыдал… Матаран осторожно отнял руку.
– Я не хотел, господин… Биркули… они убили бы меня, если бы я этого не сделал, и я… я не выполнил бы вашего задания, Матаран-ага. Биркули заставили всех своих людей надругаться над Лийли-кысы.
Мухтияр беззвучно заплакал. Матаран помолчал, потом сказал:
– Ясно, лежи – отдыхай.
Он встал и подошёл к братьям Биркули.
– Ишан, раствори кляпы у ублюдков. Сначала у Гахрамара.
Матаран несильно, но весомо двинул Гахрамара в пах и тот заорал, плеваясь кляповой жидкостью.
– Это только цветочки, гютюш. Ягодки будут, если не захочешь отвечать.
Гахрамар разразился грязными ругательствами, стараясь как можно сильнее задеть честь Матарана и его семьи…
– Не старайся – так просто ты не умрёшь. Забейте ему хлебало.
Гахрамар, сжав рот, оскалил зубы. Ишан ударил его в губы, вонзил пальцы в ноздри, рванул вверх и, вторично стукнув в подбородок, кинул в приоткрывшийся рот горошину кляпа, сразу взрывно разбухшего и застывшего там губкообразной массой.
Матаран вытащил из-за пояса яджал и нажал на рукояти кнопку. Лезвие выдвинулось и мгновенно нагрелось до белого свечения. Матаран на чуток воткнул лезвие в правое плечо и стал что-то витиевато вырезать от плеча вниз. Запахло палёным мясом. Тело Гахрамара напряглось и пошло судорогами мышц; лицо и глаза набухли кровью, потоком полились слёзы; вздыбились и на глазах стали седеть волосы…
– Если захочешь отвечать – кивни. А я пока напишу, кто ты есть. Гютюш – гютюшом. Точку я поставлю на самом интересном месте… Точку или многоточие…
Рухнул в обморок Махкат – шумно и точнёхонько на кучу ошметок, бывших недавно одеждой братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13