– Я знаю, вам сделано предложение. Но я хотел бы побеседовать с вами о куда более оригинальном приключении, очень далеком от нового направления ВСЕКАКО.
Менантро назначил ему встречу в восьмом округе, в баре, куда ходят люди из шоу-бизнеса. Фарид, придя туда, был изрядно удивлен, увидев экс-ПГД в оранжевых очках, восседающего в кресле в окружении юнцов двусмысленного вида, привлеченных шампанским, славой и состоянием делового человека (по сообщениям газет, он должен был получить десять миллионов евро в качестве возмещения ущерба за то, что ему удалось разорить одно из ведущих предприятий французской промышленности). Фарид уселся на диванчик, а Менантро заканчивал интервью журналистке из гей-газеты. Под взглядами восхищенной аудитории он рассказывал, как страдал в своей корпорации от пресса гомофобии, какое влияние это оказало на его отстранение от руководства ВСЕКАКО и вообще как трудно в среде руководителей крупных фирм быть геем. Рассказывая все это, экс-ПГД не препятствовал какому-то безусому блондинчику гладить свою руку.
События разворачивались стремительно. После аперитива Менантро пригласил Фарида отобедать с глазу на глаз. Во время трапезы он признался, что намерен вложить часть полученного возмещения в создание новой компании – гораздо более современной, гибкой, творческой, чем ВСЕКАКО, но самое главное, это будут «подлинные копии серого вещества». Среди его мечтаний было и создание федерации хакеров, которые могли бы объединять свои усилия, обмениваться информацией, пускать в обращение новые идеи и отдавать свои пиратские способности на службу самым чистым целям. А корпорации взамен за их помощь обязались бы исправлять нравы в Web, блюдя строгую этику (борьба с нацизмом, педофилией и т. п.). Время противостояния прошло. Надо завязывать диалог между телекоммуникационными корпорациями, сила которых в финансовых средствах, и юными гениями информатики, сильными своим воображением. Эти последние могли бы оказать промышленности неоценимое содействие, придумывая игры, шлифуя программы, борясь с вирусами, тестируя системы защиты. Менантро мечтал создать платформу для взаимного обмена, куда молодые приносили бы свою энергию, а капиталистические корпорации открывали бы им двери рынка.
То и дело подливая в бокалы, экс-ПГД предавался лирическим излияниям: хакеры постигнут смысл прогресса, если компании откажутся от ограниченного коммерческого видения. Фарид полагал, что на подобных идеях прибыльное дело построить будет нелегко, но на предложение Менантро согласился, во-первых, так как проект этот совпадал с его собственными устремлениями, а во-вторых, поскольку вознаграждение тут было гораздо выше, чем предлагала ВСЕКАКО, волей или неволей участвующая долей своего капитала в этом новом предприятии.
При второй встрече Фарид отметил, что Марк, почти в точности как Ольга, посматривал на него масляными глазками, а при прощании слишком сильно и долго пожимал руку. Но пока что Менантро сдерживался, разрываемый двумя противоположными инстинктами. Один, навязанный воспитанием, велел ему оставаться в рамках приличий; другой же, связанный с недавним открытием греха, убеждал его, что «все только об этом и думают». Но неодолимое влечение притягивало его к этому обольстительному смуглому молодому египтянину, умному, сведущему в новых технологиях, полностью неприемлемому для той среды, в которой Менантро вырос. Фарид, чувствуя давление, начал было бунтовать, решив, что во Франции сексуальное преследование арабов не имеет пределов. Впрочем, в потерявшем голову от страсти ПГД ничего эротического он не находил, даже напротив. Но в конце концов он уступил силе, более могущественной, чем его воля, не в состоянии противиться влечению влюбленного, который старше его, сконцентрировавшего на нем свое внимание и желание. Как-то все сошлось, и они оказались в постели.
Марк проявил себя отличным партнером. Ему была чужда навязчивая идея Франсиса насчет семейной жизни, он любил выходить, устраивать празднества, бывать среди журналистов и телевизионщиков, которые, кстати сказать, испытывали к нему очередной всплеск интереса по причине того, что он, глава корпорации, оказался геем. Более того, его жажде являть себя людям и миру сопутствовала целомудренная деликатность по отношению к любовнику. Никаких прогулок, взявшись за руки, никаких прилюдных поцелуев, никаких разговоров о праве гомосексуалистов усыновлять детей. Фарид, со своей стороны, делался все более и более straight, отдавая всю свою энергию созданию новой компании, и вскоре проявил себя как настоящий менеджер. Жили они каждый в своей квартире, и у египтянина в первый раз появилось чувство, что он обживает облегченную модель гомосексуализма, а не участвует в создании гомосексуальной карикатуры на французскую семью.
Весной Марк предложил Фариду отправиться с ним вместе в его сельский дом на острове Йе. В Пор-Жуэнвиль они приплыли под проливным дождем. Вместе с ними в трюме прибыло множество картонных ящиков с компьютерным оборудованием, которое должно было позволить Фариду создать систему для контролирования деятельности рождающейся компании. Оба они, горячие сторонники использования всех технологических новинок, чувствовали себя в авангарде борьбы за прогресс. Пиратство ширилось по всему миру, угрожая финансовому равновесию фирм-производителей, которые не могли продавать свои диски или фильмы, поскольку миллионы шустрых пользователей бесплатно скачивали их из Интернета. Политические лозунги первых хакеров, вступавших в рукопашную с капиталистическим Интернетом, испарились, а на их место пришел гигантский черный рынок всепланетного масштаба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72