Было что-то еще в атмосфере этого коридора. Что-то неповторимое. Здесь люди смотрели друг на друга так, словно пытались по лицу угадать, какое кто совершил преступление.
Я ждала уже полчаса, когда ко мне вдруг подсел незнакомый молодой человек.
– Вы на допрос? – спросил он, испытующе глядя на меня. Мне он явно не понравился. У него была не внушающая доверия внешность героя-любовника из скверного довоенного фильма.
– Не знаю.
– Повестка у вас есть? – продолжал незнакомец деловым тоном. – Можно узнать по повестке. Там номер, а рядом буква. Если «С» – то свидетель, если «О» – обвиняемый. Я в этом разбираюсь – у меня тут связи.
Я инстинктивно отстранилась.
– Не бойтесь, девушка. Я могу быть вам полезен. Обычно это стоит денег, но такой красотке можно и даром оказать услугу.
– Я не боюсь. И благодарю вас. Мне ничего не угрожает, и следовательно, ваша помощь не нужна.
– Тогда давайте просто пойдем куда-нибудь вместе вечерком? Поужинаем, потанцуем. Надо ведь поразвлечься.
– Очень жаль, но у меня ревнивый муж. Кстати, я его жду здесь с минуты на минуту. Уходите!
– Это вы бросьте, меня на мякине не проведешь. Ревнивый муж! А где обручальное кольцо?
– Продала. Деньги нужны на адвоката. Ясно?
– Дубинская, на допрос! – позвал дежурный, выглянув из комнаты. Все головы повернулись в мою сторону. Кусок коридора, отделяющий меня от двери, я прошла как под перекрестным огнем.
– Садитесь! Ваши документы? – сказал поручик, сидевший за столом. Он был похож на Фронтчака, только намного моложе.
– Начнем с анкетных данных. Прошу отвечать не спеша, четко и ясно. Фамилия? Имя? Год рождения?
– Дубинская Катажина… – как отвечать, я знала. Напрактиковалась в управлении госбезопасности.
– Ну, с анкетой покончено. – Поручик взял в руку небольшой листок бумаги, прочитал его и спросил: – Почему вы уехали из Львова?
– Так хотела моя мама. Мне тогда было шестнадцать лет, и моего мнения не спрашивали.
– Откуда у вас был велосипед во время оккупации?
– Велосипед? У меня в жизни не было своего велосипеда. Кататься мне случалось иногда, но на велосипедах моих подруг.
– В каких отношениях вы были с Каролем Мигдаловским и когда вы с ним познакомились?
– Я не знакома с Каролем Мигдаловским. И никогда не слышала такой фамилии.
– Ведь в управлении госбезопасности вам устроили очную ставку.
– Ах, тот гражданин! Я его тогда увидела впервые в жизни.
Вопросы и ответы здесь были почти те же, что в управлении госбезопасности. Но тут никто не кричал. Принимали к сведению мой ответ и больше к этому не возвращались.
– Есть ли у вас знакомые, которые могут подтвердить, что вы относитесь положительно к нашему государственному строю?
– Не знаю. С некоторых пор я вообще ничего не знаю. Может быть, вы скажете мне все-таки, в чем дело, почему я здесь?
– Еще ведется следствие, и объяснять пока не время. Мы записали ваши показания, прочитайте внимательно протокол допроса и распишитесь. О дальнейшем ходе дела вам сообщат, когда будет нужно. По всей вероятности, мы вернем его в управление госбезопасности для доследования. Вот все, что я вам могу сказать. Дайте свой пропуск, я его отмечу. До свидания, гражданка Дубинская.
Я вышла из кабинета прокурора словно в дурмане, с одним желанием – поскорее уйти отсюда.
– Ну как, малышка, замучили тебя? Этот прокурор – сущий зверь. Если привяжется к кому-нибудь – пиши пропало. Ты проверила протокол допроса?
– Вот что, гражданин, оставьте меня в покое, а то я позову милиционера.
– А ты, оказывается, девушка с характером. Прекрасно! Я таких темпераментных люблю. Пойдем повеселимся?
Я вышла на улицу, надеясь, что донжуана не пропустят через проходную. Но он только помахал рукой вахтеру, побежал за мной и больно схватил за руку.
– В чем дело? Стой, говорю! От меня не удерешь, тем более что ты мне пришлась по вкусу. И не вздумай дергаться, а то побью, хуже будет.
Я беспомощно озиралась вокруг. Что надо делать в таких случаях? Как защищаться? Ничего путного не приходило в голову.
Внезапно донжуан выпустил мою руку. Я повернулась. Рядом стоял Фронтчак.
– Ты что, молодой человек, к девушке пристаешь? По шее захотел? А ну-ка проваливай, да поскорее!
– А… папаша, мое почтение! Исчезаю. Я просто хотел помочь девушке! Привет!
Да, Фронтчак появился как нельзя более кстати.
– Ох, спасибо вам! Этот тип пристал ко мне в военной прокуратуре. Проходимец какой-то.
– В прокуратуре? А что вы там делали?
Я рассказала все с самого начала.
– Ну вот, я по-прежнему понятия не имею, в чем дело. Какая-то загадочная история. Похоже, здесь действует та же рука, что написала на меня донос в партийную организацию.
– Я, кажется, начинаю понимать нашего начальника отдела кадров. Он был уверен, что вас не выпустят, и написал приказ об увольнении. Боюсь, что с устройством на работу у вас тоже могут возникнуть трудности. В случае чего, приходите ко мне. Я знаю, к кому обратиться в комиссии партийного контроля.
– Не уходите еще, пожалуйста. Объясните, чего они хотят от ни в чем не повинных людей? Что все это значит? Мне бы надо теперь лучше разбираться в жизни, а я понимаю все меньше и меньше. Вокруг меня словно туман, сквозь который ничего не видно.
– Я и сам не знаю, как это объяснить. Видите ли, сразу же после войны разгорелись политические страсти. И очень много наших поубивали. Управление госбезопасности стремится не допустить повторения этого, но чудовищно перебарщивает. Каждый, кто без разрешения, а иногда просто по неведению хранит ружье, выстрелившее в последний раз двести лет назад, готовит государственный переворот, угрожает власти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161