Хамптьюлипс напомнил мне о том, что мне всегда безумно хотелось трахнуть голландскую девушку. Нет, ты только себе представь: чистенькая, беленькая, глазки голубенькие, щечки что твои яблоки, а эта штучка между ног пахнет ну точно что сыр гауда. И главное, на красотке моей ничего, кроме деревянных башмаков да засунутого за ухо тюльпана. Я не шучу. Каждый раз, когда я прохожу мимо сыра гауда в супермаркете, у меня возникает дикая эрекция. Однако я отвлекаюсь от темы моего повествования, а тратить драгоценное время на отвлечения я не могу.
Из Хамптьюлипса я следую вдоль узкой серебристо-зеленой долины, держа путь на восток, в направлении реки Вайнучи. Наконец долина переходит в крутой подъем, ко мне со всех сторон подступает густой лес. Он шепчет мне что-то сразу на шести диалектах готского языка. Уже за полдень, а я ушел еще не слишком далеко, миль этак на девять-десять от старого доброго Хамптьюлипса. Обнаруживаю грибное место и сворачиваю налево в лес. Нет, конечно, я в свое время отведал священных мексиканских грибов (которые еще не скоро забуду) и даже проглотил вместе с бифштексом свою долю кнопочек, но я не микофил, и мне что шампиньон, что мухомор, все едино. Однако эти поганки вызывают у меня интерес – они похожи на маленьких человечков в зеленых шляпах, а потому, влекомый ботаническим любопытством, я бухаюсь на коленки, чтобы рассмотреть их поближе. Скажи-ка, дружище, ты видел когда-нибудь гриб с пятью пальцами? О, природа богата, и поэтому чего только не произрастает на нашем огромном космическом корабле! Но на одном из этих пальцев почему-то блестит золотое кольцо, а таких фокусов Мать-Природа никогда не выкидывает.
Если ты догадался, что я нашел человеческую кисть, то ты, как лучший скаут, заслуживаешь награды. А если ты догадался, что эта кисть имела продолжение в виде руки до плеча, а рука имела продолжение в виде человеческого тела, вечная тебе честь и хвала. Ну а если ты сделал вывод о том, что это тело не подавало ни малейших признаков жизни, то ты лучший скаут к западу от Миссисипи. Старику Плаки повезло: выбирается безмятежно отдохнуть на лоно дикой природы и находит посреди замечательного грибного места труп.
Тело было тепленькое. Еще тепленькое. На нем я не заметил никаких признаков насильственной смерти, так что я не особенно-то и перетрухнул. Труп был мужского пола и одет в клетчатую шерстяную рубашку, охотничьи брюки цвета хаки и сапоги. На шее бинокль. Первым делом я осмотрел его, пытаясь установить личность покойного. Бумажника при нем не было. Я сначала испугался – ограбили, наверное, беднягу какие-то негодяи и прячутся где-нибудь поблизости. Но нет, немного башлей у него нашлось-таки в кармане, этак триста зеленых. Тут я вздохнул посвободнее. Потом вижу какую-то выпуклость под рубашкой и нахожу документы, вроде бы официальные, сложенные и запечатанные. На наружной стороне пакета напечатано имя – Брат Даллас, О.Ф. И все, никакого там адреса. Срывать печать я не стал.
В следующую секунду я заметил сумку покойника, вернее – саквояж из коричневой кожи. Он валялся во мху, футах в четырех от тела. Саквояж был закрыт, но в кармане покойника отыскался ключ, и я открыл его в мгновение ока. Содержимое не вызвало прилива адреналина в моей крови. Мужские туалетные принадлежности, смена нижнего белья, темные носки, пара затрапезных черных туфель, которые обычно носят торговцы страховками. Дорожная карта Вашингтона – Орегона и католический молитвенник. А кроме того, еще один предмет – длинная, плотного шелка сутана, черная, как запекшаяся кровь.
И никаких указаний на имя и личность усопшего. Что же делать? Покойник – чувак в теле, и мне никак не доволочь его до Хамптьюлипса. Будет лучше всего, решил я, вернуться туда одному и поставить в известность местного судебного исполнителя или патрульную службу штата, хотя, честно говоря, мысль о том, что придется связаться с легавыми, меня вовсе не вдохновила. В общем, я перебрасываю на другое плечо мою поклажу, ломая голову над тем, что же делать, как вдруг моему взору открывается не что иное, как тропинка. Всего футах в тридцати от меня и ведет в сторону от просеки, прямо в лес. И это не просто хорошо протоптанная тропинка, она еще и выложена камнями. У меня возникает ощущение, что ею довольно часто пользуются. Учитывая то, что мне совершенно не хочется отправляться в Хамптьюлипс и накликать там на себя беду, я ступаю на эту тропинку. Не успеваю я сделать и несколько шагов по ней, как до меня доходит, что я тащу с собой саквояж покойника. И, черт побери, я не чувствую в этом ничего плохого, а тропинка манит меня к себе как сладкоголосые сирены оголодавшего по бабам морехода.
Через мгновение, а это точно было всего лишь мгновение, дружище, я оказываюсь на огромной поляне, в самом центре которой возвышается – что твоя Клеопатра на царском горшке – настоящий форт. Во всяком случае, это строение выглядело как настоящий форт. Сложено из бревен и окружено частоколом из заостренных жердей. Если бы сейчас внезапно открылись ворота и оттуда во главе 9-го кавалерийского полка армии США выехал бы Джон Уэйн, я бы ничуть не удивился. Однако полковник Джон сейчас находится на Беверли-Хиллз, а ворота наглухо заперты. В следующее мгновение я увидел табличку, на которой было написано: Монастырь Рысий Ручей, Католическое Общество Фелиситатора. Извините, посторонним вход запрещен».
Позволю себе еще раз специально подчеркнуть. Форт-монастырь находится на расстояние длины двух футбольных полей от просеки и менее длины двух с половиной футбольных полей от того места, где вечным сном спит покойник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141