здесь ЭТО запросто продают даже малолеткам. Но как раз минус-то никого и не интересует.
Рина примелькалась киоскерам, свой клиент, можно сказать, постоянный. Продавщица неопределенного возраста с невыразительным лицом равнодушно приняла деньги, равнодушно пересчитала, равнодушно выложила упаковку ампул и шприц. Рина поспешно схватила ЭТО и торопливо направилась прочь от киоска.
Все – дело сделано! Теперь гулять! Куда глаза глядят. До вечерней электрички уйма времени. Можно на обожаемый ею Арбат. А оттуда на Красную площадь. Идти, не торопясь, особенным шагом, как модель, нога – от бедра. Встречные пацаны будут дико пялиться вслед, ослепленные ее тонкой талией и круглой попкой. А ей по барабану их козлиные взгляды. Никаких знакомств с встречными-поперечными. Ведь у нее стадол и шприц в кармане и в дополнение ко всему пушка за спиной.
Она не успела дойти до остановки, как возникшие непонятно откуда два амбала, прямо у нее на глазах отработанными до автоматизма приемами заломили какого-то парнишку. И тут же со стороны аптечного киоска взвихрился истошный вопль: «Облава! Бегите! Облава!..»
Топот ног, крики, ругань, стоны… Крепкие мужики, охватив кольцом прилегающую к киоску территорию, валили на землю мордами вниз всех, кто вызывал у них подозрение.
Сердце Рины учащенно заколотилось. А в голове мелькнула утешительная мысль, как хрупкая надежда: «Меня не примут. Никто ничего не видел. Мое дело сторона. Иду себе и иду. Гуляю, вся из себя красивая… »
Еще как приняли! Опомниться не успела, сбили с ног и тоже мордой в землю. А под нос какой-то мудак тычет удостоверение и долдонит: «Госнаркоконтроль».
Ну, блин, влипла. И вот беда – не смогла избавиться ни от ЭТОГО, ни от шприца, ни от долбаного «Макарова», который всего минуту назад придавал ей такую уверенность. Моментально все изъяли, обыскав Рину умело и грубо.
А потом ее в общей куче задержанных доставили в отдел милиции. Кошмарным сном все казалось. А потом ее допрашивал молодой мент. В очках, с короткими испанскими усиками, толстый и наглый. Отвратительный тип, будто с карикатуры сошел.
Он указал на стул. Она села.
– Фамилия. Имя. Отчество.
– Крамская Рина Сергеевна.
– Кто – Сергеевна?
– Рина.
– Полное имя?
– Да
– Понаебут уродов! – Буркнул он себе под нос. – Дата рождения?
Она ответила.
– Пятнадцать лет, выходит.
– Выходит.
– Заткнись. Спросят – ответишь. Проживаешь?..
Она сказала свой адрес.
– Из Климовска? А сюда че мотаешься? – мент оторвался от бумаг, спустил запотевшие очки на нос и оглядел ее.
Рина обмирала от страха, понаслышавшись рассказов о том, что менты делают с девчонками. Пусть отберут все, только не насилуют.
– Ну-с, язык проглотила? Послушаем еще одну интересную сказку… Например, как эти волшебные ампулы прямо с неба свалились тебе в руки.
– Да я ведь это… не себе… папа у меня такой…
– О, да, я тебе верю!
– Не вру, правда… Смотрите, – она засучила рукава. Чистейшие вены. Потом штанины, тоже чисто.
– Да вы и в пах колетесь… Я-то знаю. Ну-ка, покажи.
Только не это. Сейчас начнется.
Рина, глотая слезы, расстегнула пояс, спустила до колен джинсы. Потом трусики.
Мент, уродина, похихикивая, заставил Рину долго стоять в таком унизительном виде. Наслаждение доставляло ему это зрелище, будто никогда в более подходящей обстановке голых девок не видел, извращенец хуев. Конечно, никаких следов от уколов не было и в помине.
– Да не ссы ты, – наглазевшись в свое удовольствие, сказал мент. – Никому ты, малолетка, не нужна. Одевайся.
Она оделась.
В комнату вошел сержант с кипой протоколов и двумя пакетами. Усатый сказал ему:
– Слышь, Антоныч, а эта, по ходу, правда не себе брала. Ни дорог, ни значков, ни одного укола. Но все равно… за хранение мы эту маромойку припашем.
Рина вся так и напряглась, что еще он задумал?
– Так она же киллер профессиональный! – с наигранной тревогой объявил сержант.
– Да ну? – изобразил испуг толстяк. Явно переигрывал, образина.
А сержант достал из одного пакета другой – прозрачный, в котором покоился отобранный у нее пистолет, и выложил его на стол.
– Во – полюбуйся! Видал, чем нас мочат.
– Ни фига себе! Макаров! Охренеть можно! Ты где его взяла?
– Отец дал. Для самозащиты. Говорил, Москва – опасно. Я даже не стреляла ни разу. Проверьте…
– Та-ак. Статья!
– Какая статья? – задохнулась Рина. – Это же пневматика… Типа не оружие… Пугач… как бы…
– Ты самая умная, да? Еще скажи, что стадол – это не наркотик.
Повисла пауза.
– Ну что, Рина Сергеевна? Сидеть будем. Причем капитально будем сидеть. Или договоримся? По-человечески… Мы ведь тоже все-таки люди… А?
«Ага, люди… Оборотни в погонах», – вспомнила она выражение, давно ставшее в народе крылатым. А вслух сказала, пробивая этих гадов на жалость:
– У меня только двадцать рублей. И то – обратно надо ехать.
– Ну, тогда выбирай… Мобилу нам даришь… Либо… услуги орального характера, – хихикнул в своей противной манере усатый.
– Ствол, естественно, мы у тебя конфискуем. Но делу ход не даем. Ты поняла? – добавил от себя сержант.
– Поняла, – пролепетала Рина.
– Вот и чудненько. Тогда свободна. Вали отсюда, пока мы не передумали.
Уже выходя из кабинета, Рина уловила, как толстый сказал сержанту: «Антоныч, сегодня твоя очередь прогуляться на скупку».
Рина пулей вылетела из отдела. Вся в слезах, от издевательств и оскорблений. Тошно было думать об этом. Она, сломя голову, помчалась по улице, не давая себе отчета в том, куда бежит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9