– Ну как тебе сказать, Аня. Живи Гоголь в наши дни, он, наверное, вместо рассказа «Шинель», написал бы рассказ «Мобильный телефон». Такие дела.
Я знаю наперед, что путаный ответ заставит Аню сосредоточиться, и она хоть на время перестанет донимать меня вопросами. Так и происходит. И это неудивительно, особенно если учесть, что «Шинель» она не читала.
Не рассказывать же ей, как меня на самом деле уволили?…
XIV Анафема

1.
За металлопластиковыми окнами, будто в аквариуме, плавал полуденный май. В банкетной комнате стоял оранжевый запах тюльпанов и желтый запах духов. Желтый запах был особенно стойким. По моим подсчетам, при производстве этих духов пострадало, как минимум, три кашалота.
Праздновали день. рождения Амалии Потаповны – бухгалтера из отдела внешнеэкономических связей. На круглом столе кое-где еще сохранялись оазисы богатой закуски: шоколадные конфеты с косточками орехов; красная икра, волдырями усыпавшая рыхлую плоть батонов; ветчина с перламутровыми прожилками; маслины, тонущие в своей собственной черной сукровице. Из выпивки, кроме шампанского, имелись мартини, херес, тамянка, кагор и коньяк. С этикетки кагора мне лукаво подмигивал пухлый монах – уж он-то, не в пример мне, знал как себя вести в коллективе.
В нашем офисе работало много людей. Соответственно, дни рождения случались часто. И я сам не заметил, как стал завсегдатаем подобных мероприятий. В глубине души, я завидовал большинству своих сослуживцев. Они умели заскочить в банкетный зал ненароком, будто что-то забыли, пробурчать поздравление, наскоро осушить фужер, а затем так же внезапно умчаться восвояси, выковыривая на ходу из зубов петрушку, и показывая всем своим видом, что их ждут не дождутся неотложные дела: факс из Индонезии или срочный разговор с островом Мэн. Я так не мог, еще когда был студентом, считал, что пить можно только затем, чтоб напиться, и искренне презирал буржуев, которые употребляют алкоголь для других целей. И хотя мое мировоззрение успело измениться, и сам я уже был в некотором роде буржуем, привычка не исчезла, а только окрепла, словно помоечный кот, волею судьбы очутившийся в пентхаусе. Я приходил на праздники первым и уходил последним, как случайный персонаж в комедии положений. За последний год я серьезно поднаторел в механизме откупоривания шампанского и в произношении тостов.
– Амалия Потаповна. Желаю вам, чтобы ваша красота, ваше женское обаяние радовали нас еще по меньшей мере сто лет, – сказал я и выпил очередную рюмку коньяка.
Амалия Потаповна, растрогавшись моим тостом, глубоко вздохнула. Ее и без того огромный, декольтированный бюст увеличился на пару размеров. Теперь на него можно было облокачиваться, как на барную стойку». Стоп. Я понял, что вылакал уже целую бутылку коньяка. Когда ж я это успел?
– Ой, девочки, – вдруг воскликнула ведущий экономист Таисия Федоровна, – главное – это больше хорошего секса!
Средний возраст девочек приблизительно равнялся двойному сроку за убийство с отягчающими обстоятельствами. В комнате мужчин не было. Я в счет не шел. Дамы ко мне давно привыкли и даже не стеснялись при мне обсуждать новейшие способы эпиляции. Пора было покидать праздник. В конце концов, у меня тоже могут быть неотложные дела. Да-с!
Я вышел в коридор. В офисе круглый год работали кондиционеры. Их еле ощутимое жужжание клонило ко сну. Так же, pianissimo, за закрытыми дверями гудели ксероксы – они копировал иллюзии. Нужно было пройти по лестнице с латунными перилами на самый верх, до мансарды, добраться до своего кабинета.
В кабинете, который был завален бумагами и заставлен грязными чашками с использованными мошонками чайных пакетов, я стал напряженно размышлять, какие из моих дел наиболее неотложные. Можно было дочитать скачанный из Интернета рассказ Ирвина Уэлша – грамматическая система Microsoft Word уже успела разукрасить каждое второе слово его текста красными и зелеными подчеркиваниями. Можно было закончить пулю преферанса – компьютер уже торчал мне двести вистов, и это не могло не радовать. Можно было, конечно, начать писать традиционный ежемесячный отчет о проделанной работе, который в моем исполнении напоминал больше поэму о нелегкой судьбе трудоголика, но отчет за апрель я написал еще две недели назад, а май только начался, застряв в узкой полоске будней, поэтому последний вариант я отбросил сразу, как абсолютно несостоятельный.
Я уже было собрался запустить Winamp и врубить «Rage Against The Machine» (и пусть соседи из отдела маркетинга тарабанят в стену!), когда в кабинет зашел Игорь, деливший со мной помещение. В руках у него была коробка из-под сканера. Он аккуратно поставил коробку на пол, подошел к нашему столу, разгреб бумажные завалы. Из-под них Игорь извлек фотографию в рамке и с трепетом установил ее на столе. На фотографии была запечатлена его дочь в возрасте полутора лет. Она шла навстречу зрителю, добродушно, беззубо улыбаясь. Один раз я подарил дочке Игоря пластмассовую куклу, какого-то покемона. Сначала она сказала, что покемон похож на папу, потом, что она его любит, а потом открутила покемону башку. Женщины… Они всегда так поступают…
– Тебя босс вызывает, – сказал Игорь.
– Что-то серьезное?
– Кто его знает.
Идти в кабинет к начальству, как всегда, не хотелось. Я попробовал вспомнить, в чем облажался за последнее время, ничего особенного в памяти не всплыло. Это обнадежило.
– Игорь.
– Что?
– От меня тянет? – дыхнул я.
– Тянет, не дыши, и так голова болит.
– У тебя есть жвачка?
Игорь порылся в кармане и достал упаковку жвачки с эвкалиптом. Там еще оставалась половина подушечек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88