Для этого не нужно никаких усилий, достаточно приподняться на
цыпочки и нырнуть с парапета туда, где газоны и деревья Виллы Дориа Памфили,
среди которых днем находят приют совы, слетающиеся в город по ночам. Я
оглянулся и посмотрел на машину. До чего смешным казался мне ее кургузый
каркас, до чего же она приземленная, до чего нуждается в опоре! Машина
настолько подвластна закону земного притяжения, что и представить себе
невозможно, как бы она оторвалась от земли хоть на полметра. Смешны были и
другие засновавшие по улицам автомобили, с этим их жалким жужжанием, со
всеми их сложными и такими бесполезными механизмами. Большие и маленькие
машины вереницей скользили по асфальту. Да, смешно было от одной мысли обо
всех этих моторах, сцеплениях, колесах.
Высоко в небе с рокотом проплыл самолет, и душа моя переполнилась
ужасом. Сравнение явно хромало: что общего могло быть между мной и этой
фантастической машиной, поднимающей в воздух тонны груза, с ее изрыгающими
пламя турбинами, электронными внутренностями, с панелями, ощетинившимися
ручками и рычагами, с автопилотами, убирающимися шасси и всем остальным? Я
посмотрел на свои руки, на запястья, такие худые, такие беспомощные,
потрогал щеку, за ночь покрывшуюся щетиной, и спрыгнул с парапета, на
который уже было вскарабкался, чтобы пуститься в полет. Купол собора Святого
Петра оставался на своем месте, и я тоже стоял на земле, а сверху еще
доносился звенящий вой реактивного самолета, повисшего в небе, словно
серебряная рыба. Казалось, будто он не движется, но он летел, летел со
скоростью девятисот километров в час. Потом он пропал из виду, смолк
звенящий вой турбин, но все же после него в воздухе что-то осталось,
какое-то странное ощущение волшебства, как если бы по улице только что
прошел папа римский. Я стоял зачарованный, смотрел и слушал, хотя самолет
улетел и его не было больше ни видно, ни слышно. Чего ты ждешь? - спросил я
себя.
Известно, что таракан появился на свете много раньше, чем человек. Он
был распространен на планете еще о каменноугольный период. Ползал по лесам,
питался листьями, смолой, древесиной, навозом и даже землей. Сегодня
тараканы едят также бумагу, резину, бакелит, краску, мыло. Они способны
превратить в пищу все что угодно. Человек воюет с тараканами посредством
самых разных ядов и даже расклеивает на стенах домов плакаты, призывающие к
борьбе с этими насекомыми. Человек имеет зуб на таракана: у таракана есть
много такого, чего нет у человека. Например, надкрылья, усики-антенны.
крылышки. У таракана не просто глаза, а хорошо развитые сложные органы
зрения, позволяющие ему видеть в темноте. Он не боится ни жары. ни холода,
ни сырости. Как правило, у таракана три пары лапок, а иногда даже и четыре,
он может ходить, прыгать и летать, хотя летун он неважнецкий. Таракан может
грызть или жевать, или грызть и жевать одновременно. Некоторые тараканы
окрашены в замечательные цвета, отливающие всеми цветами радуги. Но несмотря
на осе это, превосходство человека над тараканом несомненно.

Глава 4
В эротике дыхание и ритм играют не менее важную роль, чем в пении и
музыке.
Свет, шум, присутствие посторонних и животных - суть факторы,
препятствующие развитию эротических чувств. По-моему, когда занимаешься
любовью где-нибудь на лужайке, под открытым небом, или в комнате со слишком
высокими потолками (например, в домах шестнадцатого, семнадцатого н
восемнадцатого веков), или в помещении с распахнутыми окнами и с гуляющими
по нему сквозняками, все куда-то улетучивается. В тесном же и замкнутом
пространстве мужчина и женщина могут по-настоящему, как говорится в Библии,
познать друг друга; создается такое впечатление, будто на свете существуют
только два антагониста, получившие наконец возможность схватиться и
помериться силами. Это заложено в важнейшем законе притяжения сил с
противоположными знаками.
Задняя комната в моем магазине очень мала, и в ней нет окон. У меня там
стопы каталогов, каталожный шкаф "Оливетти", стеллажи для альбомов и большие
конверты с еще не зарегистрированными, разобранными только по годам и
странам марками, а также маленький стенной сейф для самых редких экземпляров
и старое кожаное кресло. У стены, под сейфом, складная кровать с
металлической сеткой, кажущаяся здесь предметом совершенно случайным.
Я дожидался Мириам перед спортивным залом Фурио Стеллы, прогуливаясь
взад-вперед по виа Чичероне, а когда она вышла, сказал ей, что пора кончать
с пением, что Фурио Стелла - убийца, он же убил жену, что петь хорошо до
определенного момента, а потом - все, не превращаться же в рабов вокала.
Хватит тратить время на всякие мотеты, заявил я. Мириам удивилась, услышав
от меня такие речи. Из зала уже доносились голоса хористов, начавших
распеваться. Я сказал: брось, ты уже достаточно напелась с этим убийцей
Фурио Стеллой.
Мы мчались в машине к моему магазину, а хористы пели в спортзале на виа
Чичероне. Их голоса преследовали нас до самой набережной, как запахи,
которые пристают к вещам н людям и передвигаются в пространстве вместе с
ними. Вот так пристало к нам пение, и, пока машина неслась в потоке других
машин по набережной Тибра, у нас в ушах еще стоял отзвук далеких хоралов и
мотетов. Я поглядывал на сидевшую рядом Мириам и радовался, что она
отказалась от спевки н поехала со мной, я смотрел на ее волосы, ниспадавшие
двумя симметричными волнами на лоб и глаза, видел ее узкие плечи под светлым
плащом, профиль, такой четкий вырисовывавшийся в проблесках проносившихся
мимо огней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55