Нет, сказал я,
три года тому назад ты бывала на пляже Курзала почти каждое воскресенье, и с
тобой всегда приезжал тот мохнатый тип. Насчет мохнатого типа она не помнила
и ничего определенного сказать не могла. Это у нее называлось "ничего
определенного". Постарайся вспомнить, говорил я, с виду он был похож на
спортсмена.
Если уж я к чему-нибудь прицеплюсь, то бываю хуже святой инквизиции.
Однажды вы зашли в кабину и оставались там больше двадцати минут по
часам - ты и этот волосатый тип, похожий на спортсмена. Это, наверно,
ошибка, говорила Мириам. А я говорил: нет, совсем не ошибка, у меня на такие
вещи память железная. Ты сама хорошенько постарайся и вспомни. Да нет же, ты
ошибаешься, говорила Мириам. Эта картина стоит у меня перед глазами, как
будто все было вчера, говорил я, волосы у него росли даже на спине, ну
горилла и горилла.
А хоть бы и так, сказала Мириам. Тогда ничего, это меня устраивает.
Казалось, разговор окончен, но он не был окончен. Теперь, значит, есть
место, где мы с тобой не можем появиться вдвоем, сказал я. Какое место?
Курзал. Не можешь же ты требовать, чтобы я появился с тобой в Курзале? Но ты
же ни разу не приглашал меня к морю, да и вообще, мы могли бы съездить в
какое-нибудь другое место, говорила Мириам. А если мне захочется именно в
Курзал? Мириам продолжала доказывать, что мы имеем право ездить куда угодно,
в том числе и в Курзал, и что ничего необыкновенного в этом нет, но тут я
стоял на своем, потому что в данном случае я оказывался в роли рогоносца. Но
ведь все это было три года тому назад, когда ты меня еще не знал, твердила
Мириам, о каких же рогах может быть речь? Да и того волосатого типа, о
котором ты говоришь, я совершенно не помню. Я тогда ездила к морю очень
часто и как-то не обращала внимания, волосатые мои спутники или не
волосатые, - ездила на пляж позагорать, поплавать в море, говорила Мириам. И
чтобы запереться в кабине Курзала больше чем на двадцать минут - по часам -
с тем волосатиком, говорил я.
В то время, говорила Мириам, я делала переводы для ФАО и общалась со
множеством людей, водила знакомство с разными ребятами - американцами,
шведами, англичанами, работавшими в ФАО. Я приносила готовые переводы, и
обязательно кто-нибудь приглашал меня на пляж. Приглашали ну прямо
наперебой. Тип, у которого волосы росли даже на спине, говорил я, не был ни
американцем, ни шведом, ни англичанином. С такой-то шерстью! Нет, не мог он
быть шведом, это исключено. Американцем и англичанином тоже. Тогда, значит,
он был итальянцем. И конечно, тоже работал в ФАО? - говорил я. Если я
заведусь, никакая святая инквизиция со мной не сравнится. Думаю, да,
говорила Мириам, я ездила на пляж почти всегда с кем-нибудь из ФАО, а там
работают главным образом американцы, но есть и шведы, и англичане, и даже
негры. Значит, ты сама признаешь, что итальянцев в ФАО нет? А вот и есть, и
даже негры тоже есть, там кого только нет, говорила она. Может, ты еще и с
неграми на пляж ездила? говорил я.
Иногда я бываю просто чертовски въедлив, почище святой инквизиции, а уж
как въедлива она, всем известно. Тот тип, которого я видел, то есть тот тип
в красных плавках, который провел с тобой двадцать минут в кабине Курзала
три года тому назад в Остии, тот волосатый тип не был негром, в этом я
совершенно уверен. Он не был также ни американцем, ни шведом, ни
англичанином. Однажды в баре Курзала мы стояли с ним локоть к локтю и я
слышал, как он заказывал кофе. Тебя в тот момент не было, но я слышал, что
он говорит на чистом итальянском не хуже, чем я. Видишь ли, сотрудники ФАО,
возразила Мириам, иногда очень хорошо говорят на двух или трех языках. Тогда
зачем тебя просили делать переводы, раз уж они все так хорошо знают разные
языки? Если человек иностранец - это чувствуется сразу, сказал я. А может, и
вправду тот тип был итальянцем, сдалась наконец Мириам. Был у меня один
знакомый парень, с которым мы иногда ездили на пляж. Заросший волосами,
сказал я. У всех мужчин на теле растут волосы, сказала Мириам. А у меня нет,
я не волосатый, сказал я. Крыть Мириам было нечем. Полный нокаут! Ну а если
он и был итальянцем, так что? сказала она. Ничего, сказал я, какая разница?
Только там, в кабине, да еще целых двадцать минут, была не я, сказала
Мириам. Но я так и вижу твое лицо, словно все это было вчера, сказал я.
Между прочим, три года тому назад я совсем иначе выглядела: и причесывалась
по-другому, и полнее была, и лицом покруглее, наверно, ты ошибаешься. Что ты
хочешь доказать? спросил я. Да ничего я не собираюсь доказывать, сказала
Мириам, только в той кабине, в Курзале, была не я, а какая-то другая
девушка, может быть, похожая на меня, но не я. Мне главное узнать, наставила
ты мне, как говорится, рога или нет, больше ничего, сказал я. Не забывай,
что это было три года назад и мы с тобой тогда ни разу друг друга не видели,
сказала Мириам. А вот и неправда, сказал я, не сдаваясь, неправда, я-то
всегда тебя видел на пляже Курзала с волосатым парнем в красных плавках.
По совести говоря, я не был уверен, что та девушка была действительно
Мириам, но уж поскольку разговор принял такой оборот, мне не оставалось
ничего другого, как настаивать на своем, и я настаивал. И все-таки та
девушка, которая заперлась в кабине Курзала вместе с мохнатым парнем, была
именно ты, я же прекрасно помню. Если ты так уверен, говорила Мириам, то и
спорить бесполезно. Что тебе еще хотелось бы узнать?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55