За первую половину дня сумели добраться лишь до третьей горы, за которой находился распадок – цель похода. По пути к ней они преодолели две невысокие сопки, сплошь поросшие густым хвойным лесом. Лагерь геологов и озеро скрылись сразу же за первой из них, и Фомич ориентировался в пути по своим таежным приметам.
Несмотря на пологий подъем, продвигались вперед медленно, с большим трудом. Сказывалась, конечно, нагрузка, но главный тормоз – бесконечные остановки для расчистки пути от бурелома. Всякий раз приходилось сбрасывать груз, который несли на себе, и браться за топоры, – уходило много времени. Но иного выхода нет – иначе не пройдет лошадь.
У подножия горы сделали привал – перекусить и отдохнуть перед основным подъемом. Пока Петр разгружал лошадку, Фомич, как всегда, быстро развел костер и вскипятил чайник. Устроившись у костра отдохнуть, Петр с восхищением и опаской любовался ярко освещенными солнцем крутыми склонами и отвесными скалами горы, на которую предстояло взобраться.
Молча ели, отдыхая; когда принялись пить чай, Фомич указал рукой на голый утес на боковом склоне горы:
Вон там, за склоном горы, ущелье глубокое, – делит ее вроде на две части, северную и южную. Нам нужно попасть на северную, – через пропасть придется перебраться и все оборудование туда переправить. В том-то и главная трудность всего похода нашего. – В очередной раз оценивающе посмотрел на мощную фигуру молодого помощника. – Вся моя надежда на тебя, Петя! Что тебе по силам окажется.
Петр промолчал, и Фомич продолжал с волнением:
– Тебя бы не встретил, не поверил – не решился бы на рискованное это дело. Раньше имел надежу на соседского Ваню, ты видел его, парень подходящий, – горько вздохнул он. – Ждал, когда придет из армии. Но руку ему оторвало – все рухнуло.
– А как же вы в первый раз через эту пропасть перебрались? – резонно поинтересовался Петр.
– Когда мы с дядей Лукой поднялись на эту горку, через нее переход был. Бурей завалило большое дерево, и оно легло аккурат поперек ущелья, – объяснил Фомич. – По нему мы без труда перешли на ту сторону и вернулись обратно.
– Куда же оно потом делось?
– Непогодью и снесло в пропасть. Год спустя снова пришел я сюда с артелью, потому дядя Лука… – голос его скорбно прервался, – слег и больше не поднялся, – так того моста уже нет. Так и не сумели перебраться.
Фомич умолк, видно, во власти тяжелых воспоминаний, но потом встряхнул головой, как бы отбрасывая их прочь, и объявил Петру дальнейший план действий:
– Сейчас начнем поклажу переносить к месту переправы. Придется сделать несколько ходок. Там площадка есть подходящая, укрытая от ветра, на ней все и сгрузим. Дай Бог управиться до темноты.
– А как быть с лошадью? Здесь оставим или найдем укрытие? Звери ведь… Пропадет животное!
– На одну ночь оставим, придется рискнуть. Не успеем к ней вернуться. Дадим корму и спрячем в кустах.
– Ну а потом куда ее денем?
– Утром, как проснемся, займусь упаковкой груза для переправы через пропасть. А ты, Петя… – он сделал паузу, как бы прикидывая, не ошибся ли в чем, – спустишься вниз и приведешь лошадку в лагерь к геологам.
Видя, как Петр обрадовался, и сам улыбнулся.
– Дорогу по нашим свежим следам найдешь без труда. Если Клава уже в порядке, вернешься вместе с ней. Лошадку оставишь у геологов, – заботливо добавил он. – Дашь им денег за уход или пообещаешь, что рассчитаемся на обратном пути.
– А если Клава еще нездорова, что тогда?
– Возвратишься один! – строго приказал Фомич и, видя, что Петр не скрывает досады, утешил: – Мы за ней обязательно придем! Как найдем золотишко – нам без нее не обойтись.
Утром следующего дня Петр проснулся с первыми лучами солнца и сразу принялся собираться в дорогу. Фомича будить не стал; налил из термоса чашку крепкого кофе, сделал бутерброды, наскоро позавтракал и стал спускаться к подножию горы, где оставили лошадь. Думал с волнением, не случилось ли с ней чего, спешил изо всех сил, делая порой рискованные прыжки. Ведь привязанная, она беззащитна – что, если нападет волк или медведь… Или сорвется с привязи и убежит…
Однако беспокоился Петр напрасно. Подойдя ближе к месту привала, по движению веток понял – все в порядке, за ночь ничего плохого не случилось. Лошадка его узнала и встретила веселым ржанием. Не теряя времени Петр взнуздал ее, отвязал и повел на поводу к лагерю геологов.
Обратная дорога к озеру заняла не более трех часов. Тропинку, по которой накануне двигались с грузом, нашел без труда, ни разу не сбился с дороги. Расчищать не требовалось, и потому, преодолев две лесистые горки, ни он, ни лошадка не устали; ближе к лагерю лес стал реже, и остаток пути Петр проделал верхом.
Из геологов застал только худого, лысоватого Глеба: сидя на корточках тот готовил на газовой плите обед. Увидев Петра, прервал свое занятие, поздоровался, сообщил:
– У Клавы было отравление грибами, сильная интоксикация. Хотели даже отправить в больницу на вертолете, но она отказалась. Поправляется, но еще очень слаба.
– Может, зря не отправили? – обеспокоился Петр. – Как знать – обойдется ли без осложнений? И ухаживать за ней здесь некому.
– А я на что? – широко улыбнулся Глеб, показав ровные белые зубы. – Насчет ухода не беспокойся! Клава получает все, что нужно: и лекарства, и диетическое питание. Я здесь за повара и сестру-хозяйку.
Он бросил на Петра дружеский взгляд и доверительно сообщил:
– Мне Клава очень нравится. Симпатичная и держится молодцом. Представляешь, температура была под сорок – даже не хныкала! – выразил он свое восхищение. – Ей вставать нельзя, а она норовит мне помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140