А что поделать? Ничего другого не остается. Квашня – крепкий орешек, его можно взять только хитростью.
Пока Михаил выкладывал из холодильника и готовил закуску, накрывал на стол и выставлял спиртное, сценарий задуманного действа у него вполне созрел, оставалось разработать детали.
– Ну вот и я! Готов к труду и обороне! – весело доложил Витек, появляясь на кухне.
Он сиял чистотой, благоухал шампунем, даже подстриг и побрил бородку, а длинные волосы связал на затылке в пучок. Пижаму Михаила ему пришлось основательно подвернуть. Он уселся за стол и с ходу стал накладывать себе закуску, – видно, здорово проголодался.
Михаил сел напротив и поднял тост за встречу. Выпили, закусили, и задушевный разговор завязался сам собой. Михаил рассказал о наиболее ярких эпизодах подневольного периода своей жизни; о западносибирских баталиях; с болью вспомнил о горьких минутах, которые пережил, застав Светлану замужем за Марком. Виктор поведал, как они все опекали Ольгу Матвеевну, подчеркнул дочернее внимание к ней Светы; подробно описал ее последние дни; ну и конечно, обрисовал предательство Марика.
– Да, не ожидал я от него такого, – задумчиво, без злобы заметил Михаил. – Вот что любовь с людьми делает… Не со всеми, конечно… иначе выродилось бы человечество.
С особым вниманием слушал он рассказ Сальникова о его лагерной жизни.
– А знаешь, Витек, я ведь больше двух лет вел переписку по твоему делу, встречался с нужными людьми, – с горькой усмешкой прервал он. – Все только обещали посодействовать, и никто ничего не сделал. Обидно, ведь дело твое ясное. Тут матерых преступников амнистируют или досрочно выпускают, а тебя продержали от звонка до звонка. Но… – он улыбнулся, – у каждой медали есть оборотная сторона. Твое уголовное прошлое нам еще пригодится, вот увидишь!
И, видя, что Виктор поднял на него непонимающие глаза, пояснил:
– Работа тебе предстоит, и интересная. Потом, немного погодя, тебя посвящу. А пока… Давай-ка лучше расскажу тебе о своем сыне, ты же видел его совсем маленьким. О работе еще успеем поговорить.
– Эх, не отказался бы взглянуть на твоего парнишку! Свету видел, специально заходил, а его не застал. Какой он? Такой же красивый, как мама?
– Вылитая моя копия! – радостно и гордо сообщил Михаил. – Увидишь – покажется, что меня встретил маленького. Хорош пацан! Так я благодарен Свете и Вере Петровне, что вырастили его без меня. Марк, как я понял, был… Ну, помогал, конечно, материально.
– Вот и здорово! Счастливый ты, Мишка! Наследник у тебя! Давай-ка за него по полной! А я тебя обниму и поздравлю, как молодого папашу!
Дружно опрокинули стопки, крепко обнялись, как в старые добрые времена – после победы в футбол над ребятами из соседнего двора.
– И все же хочу спросить тебя: почему вы не поженитесь со Светой? – по доброте душевной спросил друга Сало: – Что теперь вам мешает, когда Марик – того?.. Траур по Наде?
– Нет, Витек, мы оба никак не можем отойти от того, что было, – честно ответил Михаил и, помолчав, добавил: – Я бы почаще бывал у Светы, но у меня всякий раз на душе кошки скребут, – болезненно покривился, – как вспомню, что не дождалась… вышла за Марика…
– Брось дурить, Мишка! – вскинулся на него Виктор. – Уж больно ты гордый, и ревнуешь ты зря. Она Марика не любила – одного тебя! И о сыне ты должен подумать – родная ведь кровиночка. Все равно лучше Светы никого не найдешь!
– В том-то и дело, – поник головой Михаил. – Другая мне не нужна!
В этот вечер Михаил и Виктор крепко выпили, воодушевленные радостью встречи и теплым разговором. Однако закуска у Михаила была отменная и хмель не влиял на рассудок, лишь привел обоих в отличное расположение духа. Михаил сначала опасался, как бы Виктора не развезло, – бродяжничество наверняка ослабило его здоровье. Но Сальников оказался еще крепким парнем. Он хоть и валялся по чердакам, но, прилично зарабатывая, хорошо питался и никогда не пил гадость, поскольку денег не копил.
– Теперь, если ты способен соображать, поговорим о работе, – предложил Михаил. – А нет – отдохнем и перенесем разговор на завтра, хотя время не ждет. Какая будет резолюция?
– Поговорим сейчас! – бодро ответил Виктор. – Выпивка не наркота, меня не берет!
– Тогда слушай. Вот что я тебе предлагаю. Думаю, тебе и интересно, и по плечу, – хватит попрошайничать, а то одуреешь вконец! Будешь участвовать под моим руководством в розыскной работе. Как артист – я серьезно. Если понадобится – в гриме. Иногда – в сложной обстановке, среди опасных людей. Ведь не побоишься? Сам говорил, что жизнь тебе не дорога. – И добавил мягко: – А для нас и для дела, которому служим, жизнь твоя очень ценная. Так что мы, в первую очередь я, как командир, не дадим тебя в обиду, вовремя придем на подмогу. На жизнь, и неплохую, заработаешь! Перекантуйся пока у меня, а потом мы тебе квартиру поможем выбить, не сомневайся!
– А нельзя ли поконкретнее?
Чувствовалось, что Сальникова смущает такой резкий перелом в образе жизни – привык уже к безответственности.
– Так я и сам хочу дать тебе конкретное задание, причем с завтрашнего дня – как проспишься.
Он встал из-за стола и принялся четко излагать свой замысел, неторопливо расхаживая по кухне.
– Хочу поставить спектакль для одного бандита. Порядочный сукин сын, убийца, наркоман; из бывших афганцев. Подозреваю, что был в числе тех, кто взорвал своих товарищей на похоронах Трифонова. Понял, какой фрукт?
Зовут Артем Квашнин. Кличка – Квашня. Игрок на бегах; крупно проигрался и не отдает долг. Я решил его разыграть, он нам нужен. Вот что я задумал. Мы инсценируем налет для выколачивания долгов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96