Это ж может стать гордостью нашей, такой же, как сало и квас. Так подать мне Манефу!
Ему отвечают:
- Куда там! Сия опасная скотина девятнадцать самых лучших егерей не пощадила, забодала и на роги намотала; теперь какие деньги ни сули, никто двадцатым стать не пожелает.
Царь на счетах прикинул,, потом говорит:
- А послать на Манефу кавырнадцать полков гусарских, мавырнадцать полков уланских и давырнадцать же полков драгунских! И пушек побольше! И взять непременно живой!
Боевые генералы с домочадцами простились, всем солдатам выдали по рюмке красной царской водки - и выступило войско на смертельный лютый бой.
... Через три месяца немногие вернулись, но - с победою. Притащили Манефу в чугунных цепях. Как по городу шли, так народ под манефиным взором ложился - да так, что их немалое число и по сей день не поднялось. А как вышли на площадь - царицу едва удержали: рвалась в монастырь. Да и сам государь босоногое детство припомнил...
А вот зато ученые мужи, что всегда при Державном дворе подвизаются, те тотчас же конь... коньсильюм назначили. Порывались козу досмотреть и ее чудесные умения научно объяснить потомству в назидание.
Но не явилась коза на коньсильюм; рванула - и лопнули цепи, как нитки. Рыкнула - обмер от страха народ. А она:
- Проведите к царю! Пр-р-роведите!
Провели, убоявшись разора.
Коза в царский терем вступила, залезла с ногами на трон и глаголет:
- Дотоле буду добрая и тихая, доколе буду счастлива. Но если хоть что не по-моему выйдет, я такие несчастья накличу, что триста лет потом не расхлебаете!.- и замолчала, сомкнула уста.
Царь - это вам не майор, у него власть бескрайняя. Стали Манефу цветною капустой кормить, стали в манефину честь ассамблеи давать и из пушек палить... Недовольна коза! Тогда учали ясновидицу в хвалебных одах возвеличивать, стали козий профиль на монетах и в печатях выбивать. Всюду только и слышно: Манефа, Манефа...
А соседский король под шумок то один, то другой .городишко отхватит! А после, глядишь, и свои мужички рассупонились; оброки не платят и шапки перед царскими указами не думают ломать.
- Нам Манефа того не велит, - говорят и смеются.
На них, бунтовщиков, гусаров бы, уланов напустить, да нельзя! Что, если войско разбредется по губерниям и там, порядок наводя, задержится, а вредная коза немедленный парад затребует? Нет, тут хочешь не хочешь терпи. Опечалился царь, облысел. Да только снявши голову, по волосам не плачут...
А он и не плакал, а в тронную залу пришел, бухнулся в ноги и чуть не запел:
- Матушка-свет, ясновидица! Радость ты наша! Кончилось твое прозябание в нашем нищем государствишке! Нынче тебя царь морской к себе в гости зовет, руку и сердце тебе предлагает! Будешь ты на острове Буяне проживать, будешь морскою капустою ластиться!
Задумалась коза, три дня не отвечала. Потом соизволила:
- Ладно !
Тотчас Манефе кораблик подали, коврами его, лентами убрали, бойких матросов в команду набрали. Правда, уши всем матросам наиглавнейшею державною печатью запечатали - это, мол, чтобы их манефины пророческие речи аж до самого Буяна не смутили.
И вот отчалила Манефа, в сине море удалилась. Просветлели людишки, держава свободно вздохнула. Все ждут, когда матросики вернутся и расскажут, где и как они Манефу утопили - был такой тайный указ.
Да вот не вернулся кораблик! И стало всем боязно: что, если Манефа коварство раскрыла, корабль утопила, а сама как ни в чем не бывало и впрямь у морского царя прижилась?..
И пошло с тех пор мореходство на убыль, и мы от прочих грамотных народов в этом ремесле и постегали. После догнали, конечно, ибо стали про. Манефу помаленьку забывать.
Вот только боязно - а ну как совсем забудем?

1 2