ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
— Вино, — сказал Бугра, — не сейчас. После работенки!
Чопорным кивком дама подтвердила свое согласие и удалилась. Оливье сразу подошел к роялю, но крышка оказалась запертой. Тогда он посмотрел на бронзовые подсвечники и осторожно их потрогал.
— Вот досада! — сказал Бугра. — Мы бы тут сыграли мотивчик.
— А ты умеешь играть на рояле?
— Нет, но мы бы научились.
Он начал подскабливать пол щеткой для циклевки, равномерно двигая правой ногой и опираясь рукой о бедро. Оливье попробовал подражать Бугра, но безуспешно: щетка цеплялась за дерево и выскальзывала из-под ноги. Тогда он встал на коленки и начал тереть руками.
Бугра работал молча. Казалось, он и не замечал, как нога его скользит взад и вперед вдоль паркетных дощечек, а они понемногу светлели. Старик поручил Оливье сметать тонкую пыль, собирая ее в совок, что заставило мальчика чихать. А потом они вдвоем покрыли паркет слишком cyxoй мастикой. На лице у Бугра появилось какое-то напряжение. Капли пота текли с его лба прямо в бороду. Время от времени он с проклятьем шлепал себя по ноге: «Ох, этот свинский ревматизм!» — или же повторял, глядя на пол: «Боже мой, кому это нужно!»
Раза два хозяйка приходила проверить, как идут дела, но, поскольку Бугра явно намеренно пускал пыль в ее сторону, хозяйка сочла за лучшее удалиться с тем же надменным и обиженным видом.
— Старая шлюха! — ругнулся Бугра.
И объяснил ребенку, что подсматривать, как люди работают, так же стыдно, как и подглядывать, когда они испражняются.
Бугра натер паркет до зеркального блеска, «чтоб они, — как он выразился, — себе тут морды разбили». Когда работа была кончена, Бугра с Оливье, потные и запыхавшиеся, пошли в комнату прислуги, где хозяйка сама, отстранив горничную, налила Бугра, которого она назвала «милейшим», стакан красного вина. А тот ее спросил:
— А вы не выпьете? — И так как дама промолчала, Бугра добавил: — А малышу? Он, знаете ли, любит красненькое!
Хозяйка была шокирована, высокомерно напыжилась, но Бугра с самым серьезным видом ей объяснил, что Оливье — его сын, которого он заимел в старости от связи с циркачкой, исполнявшей номер «женщины с бородой» в цирке Амар, и что младенца выкормили соской, наливая в бутылочку сладкое красное вино.
Оливье тут же смекнул, что Бугра принялся за очередной розыгрыш и что ему не стоит в это вмешиваться. Однако он не удержался от того, чтоб поиграть «в идиотка», и стремглав ринулся за стаканчиком, который был в руках у Бугра, хватая его дрожащими пальцами.
Дама, которая, видимо, весьма неодобрительно относилась к пьянству и имела твердые взгляды насчет полной деградации нижестоящих общественных классов, отправилась за кошельком, а когда вернулась, Оливье все еще притворялся, что пьет. Хозяйка зажала ноздри, ибо от Бугра несло каким-то животным духом, сосчитала деньги и попросила его проверить, чего он сделать не пожелал, а просто сунул бумажки в карман куртки. Старик поблагодарил хозяйку и произнес:
— А сейчас проводите нас.
И снова отказался выйти черным ходом, который ему указали, уточнив:
— Бугра всегда выходит через парадную дверь!
Когда они вышли на авеню Жуно, Бугра сознался, что устал. Он шел прихрамывая и ворчал:
— Вот старая падаль, карга этакая…
Его высокая фигура сгорбилась. Он выглядел побитым, жалким, и утратил желание балагурить. А мальчишке, который нес остаток вина в бутылке, Бугра сказал:
— Работа — она ни к чему хорошему не ведет, только быстрей убивает!
Они зашли в магазин «Вареные овощи » на улице Рамей, где Бугра купил литр слабенького бульона, маринованное селедочное филе и две порции картошки с подсолнечным маслом. Когда пришли к нему домой, устроили себе обед на скамейке с рекламой магазина «Братья Аллес ». Бульон был еще теплым, и, макая в него хлеб, оба съели по большой чашке. Затем набросились на селедку с лучком и морковкой, нарезанными кружочками, и ели ее вместе с картошкой.
— Ну что, теперь полегчало? — спросил Бугра.
— О да, — ответил Оливье, — вкусно, вселяет бодрость!
— А теперь неплохо бы соснуть, а?
Бугра пристроил ребенка на скамье, сунул ему под голову свернутую подушку и кинул драное одеяло. А сам свалился на скрипучий матрас и тут же заснул. Оливье прислушивался к его дыханию, вскоре перешедшему в звучный храп. Среди коричневых пятен на потолке, которые лежа созерцал Оливье, он различал какие-то лица, силуэты животных. Скамья была узкой, и мальчик прижался к спинке, чтоб не упасть. В полудреме он снова увидел натертый паркет, черный, как кит, рояль и провалился в сон. Тишина комнаты охраняла их покой.
*
Между площадями Бланш и Клиши с наступлением вечера появлялся молодой кудрявый блондин в спортивном костюме и клетчатой кепке (его прозвали Рулетабилем), с подзорной трубой, которую он наводил на луну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108