– Сами вы извращенцы! - кричал Эван. - Вот кто, оказывается, о чем думает, глядя на ее задницу! Бога ради, я хочу показать ее ранимость и уязвимость! Неужели вы этого не понимаете? Я хочу, чтобы зритель понял, чем оборачиваются для женщины все эти процедуры. Она превращается в кусок мяса, с которого содрано все, включая последние остатки человеческого достоинства. Ее задница в буквальном смысле оказывается выставлена напоказ в объективе камеры, и поэтому нам просто позарез необходим кадр, где она была бы снята с тыла!
В ответ на это Нахве просто сложила руки и отказалась участвовать в дальнейших обсуждениях. Она сказала, что не для того отказалась от двух Дездемон и одной Розалинды в Королевском Шекспировском театре, чтобы крупный план ее пятой точки способствовал лучшей продаже видеокассет и дисков с фильмом еще неизвестно какого художественного качества. Лично я считаю, что она абсолютно права, хотя не могу не признаться, что, как и любой мужчина из присутствовавших на съемочной площадке, не имел бы ничего против того, чтобы получить возможность рассмотреть ту самую обсуждаемую задницу.
Впрочем, если хорошенько подумать, наверное, существуют и другие причины, по которым Нахве нет никакого резона показываться в кадре обнаженной. По правде говоря, я стал замечать за собой, что мои убеждения, касающиеся межполовых отношений и сексуальной политики, находятся в постоянной борьбе и неразрешимом противоречии с моими же сексуальными желаниями.

Дорогая Пенни.
Прошло три дня с момента забора яйцеклеток, и настало время поместить их обратно туда, где им и положено находиться. Это, конечно, в том случае, если будет смысл возвращать их в мое тело. Всю дорогу в машине мы с Сэмом сидели молча, и, судя по всему, каждый размышлял о том, сумели ли наши яйцеклетки и сперматозоиды встретиться и правильно соединиться друг с другом. Учитывая весь наш многолетний опыт, они вполне могли просто не заметить друг друга и пройти мимо.
В общем, в итоге выяснилось, что все идет хорошо. В конце концов результатом общих усилий стало появление семи эмбрионов. По словам врачей, это хороший результат. Женщина-врач отвела нас в какую-то маленькую комнату, где чрезвычайно серьезно объяснила, что некоторые эмбрионы очень хороши, а другие не так хороши, а кроме того, один из них уже явно будет забракован, потому что, хотя сперматозоид и оплодотворил яйцеклетку, но развитие эмбриона с первого же часа пошло неправильно, и т. д. и т. п.
В общем, опуская множество подробностей, я могу подвести итог: у нас с Сэмом получились два просто отличных эмбриона и еще два не таких шикарных, но тоже неплохих. Врач сказала, что если мы будем настаивать, то они пересадят нам три из них, но она настоятельно рекомендовала ограничиться двумя, с чем я поспешила согласиться. Я имею в виду, что возможность рождения тройняшек представляется довольно пугающей. Кроме того, я надеялась, что оставшиеся два эмбриона будут заморожены до лучших времен, но выяснилось, что в Спаннерфилде подобные вещи не делаются. Почему - понятия не имею. Короче говоря, несмотря на то, что эта консультация изначально представлялась как объяснение возможных вариантов выбора, в итоге все получилось как всегда: если с тобой общаются специалисты, то в итоге ты соглашаешься поступить именно так, как они предлагают. Если разобраться, я ведь действительно не смогу отличить одного хорошего эмбриона от другого даже под микроскопом (пусть кто-нибудь попробует объяснить мне разницу). Для этого доктора и существуют. В общем, было принято следующее решение: мы с Сэмом согласились на пересадку двух эмбрионов, а остальные останутся в клинике для дальнейших исследований. Похоже, это у них здесь обычная практика и так поступают всегда, если, конечно, родители-доноры не возражают. У нас возражений не возникло.
Подсаживание эмбрионов произошло очень быстро. Никакой тебе анестезии или чего-нибудь подобного. Тебя вкатывают в процедурную, раздвигают твои ноги и задирают их вверх. По сравнению с теми чудесами медицинской науки, через которые я прошла на пути к этому дню, сегодняшняя операция была невероятно низкотехнологичной. Сначала тебе показывают оплодотворенные эмбрионы на маленьком телеэкране, затем на нем появляется здоровенная труба (на самом деле она толщиной примерно с волос). В эту трубу эмбрионы засасываются. Затем медсестра передает трубку врачу (выглядит это устройство как очень длинный и тонкий шприц). Врач вставляет ее тебе между ног и, сверяясь с ультразвуковым изображением на мониторе, вводит эмбрионы в матку. Занимает это всего около минуты, за исключением тех случаев, когда эмбрионы по какой- либо причине приклеиваются к стенкам трубки, но нас, к счастью, эта участь миновала.
В общем, по сравнению с забором яйцеклеток это просто ерунда. Единственное, что при этой процедуре действительно доставляет дискомфорт, так это то, что ее заставляют делать с полным мочевым пузырем. Не знаю почему, но это требуется, чтобы картинка на мониторе была более четкой. Больше того: и после этого тебе еще сорок пять минут не разрешают пописать, что само по себе является издевательством, не говоря уж о том, что, по моему мнению, такое чудовищное давление может просто выдавить жизнь из моих бедных эмбрионов.
После этого они наконец отпустили нас домой. Пока мы собирались, Чарлз, медбрат, принес нам распечатанную на принтере компьютерную фотографию наших эмбрионов. Кстати, оба они уже начали делиться на новые и новые клетки.
– А вот и они, - сказал Чарлз. - Ну что ж, желаю удачи.
Мы приехали домой, и Сэм заварил мне чаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151