ночью она не сомкнула глаз.
– Да, премьер-министр, конечно, я сказал им, что девушка – выдумщица, и, если они это напечатают, их затаскают по судам, но, думаю, они все равно станут меня преследовать. Есть и другой фактор… Девушка утверждает, что мы вместе употребляли наркотики. Кокаин и экстази. Полагаю, они исходят из старой поговорки Геббельса: «Когда лжешь, ложь должна быть крупной».
И снова у другой стены комнаты Анджела Педжет судорожно сглотнула. Питер старался не обращать на нее внимания, пока наконец не положил трубку.
– Я немедленно выезжаю в Чекерс. За мной выслали машину.
– Питер… – Анджела на секунду заколебалась. – Насчет того, что ты употреблял с ней наркотики. Хотя бы это действительно ложь?
– А ты как думаешь?
– Я уже просто не представляю, что думать!
– Разумеется, это ложь! Ради всего святого, разве ты не видишь, что происходит! Это заговор прессы. Они хотят уничтожить мой законопроект, а сделать это можно, только уничтожив меня. Секса будет недостаточно, так не затушить пламя, которое я разжег. Люди слишком меня любят, им нужно что-то особенное, и должен признаться, это отличный выстрел. Если меня заклеймят как наркомана, все мои предыдущие высказывания будут скомпрометированы.
– Значит, ты никогда не употреблял с ней наркотики?
– Я же только что сказал, черт возьми! Нет!
– Тогда они – полные ублюдки, и ты должен бороться с ними. Мы должны бороться с ними.
– Спасибо, Анджела.
Он направился к ней, но она жестом остановила его:
– Нет, Питер. Не сейчас. Мы будем бороться вместе, как семья, но я пока не чувствую, что ты – часть этой семьи. Боюсь, еще рано. Но то, чего ты уже достиг, слишком важно, что позволить им это разрушить. Мы на своих плечах внесли дебаты о наркотиках в двадцать первый век. Никому не позволено остановить нас… Даже твоей бывшей любовнице.
С этими словами Анджела ушла в ванную плакать.
«Булл-Ринг», Бирмингем
Они несколько часов просили милостыню вместе, но ранним воскресным утром в провинциальном городе трудно рассчитывать на хороший улов.
– Я всегда думал, что нищие на улице зарабатывают чертовы тыщи.
– Тогда ты йеще больший придурок, чем йа думала, Томми.
– Да, но ведь все вокруг говорят, что они зарабатывают до черта!
– Говорят те, кто ни разу не пробовал.
Становилось холодно. Особенно мерз Томми, у которого не было пальто. Они нашли несколько картонных коробок, распрямили их и бросили под ноги, чтобы немного защититься от холодного пола на крыльце магазина.
– Ну что, малыш Томми, останешься со мной на ночь? – спросила Джесси.
– Ты хочешь, чтобы я остался?
– Конечно, мы можем укрыться моим пальто, как одейалом, и будем греть друг друга.
– А мне казалось, что ты любишь быть одна.
– На пляже, может быть, или в собственной комнате. Но не на улице и не по ночам.
– Я бы очень хотел остаться с тобой.
– Отлично. А завтра можем вдвойем попробовать вписаться в общежитийе или куда-нибудь йеще.
– Да, завтра все будет в порядке.
Через дорогу у телефона-автомата остановилась большая машина. Томми лениво наблюдал, как из нее вышли двое мужчин, и один из них вошел в будку. Он что-то наклеивал на окно. Томми не видел, что именно.
Джесси не заметила мужчин. Она подсчитывала их жалкий доход.
– Три фунта, – сказала она. – Можно попробовать йеще или купить жареной картошки с рыбой. Ты как?
– Давай подождем, ладно? Еще один фунт, и сможем купить колбасы.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
Голос Томми потерял твердость.
– Если бы я только согласился пойти за картошкой. Но нет, вместо того чтобы встать и пойти, мы остались сидеть… Кто знает, если бы мы ушли в ту самую минуту, все могло обойтись, хотя, возможно, они бы в любом случае нас заметили. Я не знаю. Я знаю только то, что мы остались сидеть и это случилось. Парень через дорогу выходит из будки и уже собирается садиться в машину со своим другом, как вдруг бросает на нас взгляд. Один лишь взгляд, но этого достаточно. Думаю, они с Джесси узнали друг друга одновременно. «О нет», – говорит она. И больше ничего, я посмотрел на нее, она словно окаменела, это лучшее сравнение, какое я могу подобрать, окаменела, черт побери, от ужаса. В следующий момент парень через дорогу направляется к нам, очень быстро, он почти бежит, а за ним следом его дружок. Наверное, Джесси пыталась подняться, но не смогла, потому что ноги запутались в пальто.
«Булл-Ринг», Бирмингем
– Привет, Джесси. Кажется, ты должна нам за разбитый люк.
– Отвали! Пожалуйста! Оставьте меня в покойе, ублюдки! Йа соскочила, йа чистайа!
Один из подбежавших протянул руку и, схватив Джесси за плечи, рывком поднял ее на ноги, легко, как пакет с продуктами.
Томми тоже вскочил:
– Эй, убери свои грязные лапы…
У второго был кастет. Он вырубил Томми одним ударом. Проваливаясь в черноту, второй раз за последние двадцать часов, Томми видел, как Джесси тащили через дорогу к машине.
Общество Фэллоуфилд, Манчестер
– Когда я пришел в себя, их уже не было, и моя миссия была мне ясна. – Томми смотрел на свои ботинки, покусывая губу, очевидно пытаясь справиться с эмоциями. – Я чувствовал себя как никогда, никогда раньше в жизни. Словно у меня вырезали желудок, словно весь мир был окрашен в черные краски. Я провел с Джесси восемь часов, восемь часов, во время которых начал понимать, что, возможно, у меня по-прежнему есть сердце, или душа, или как бы это ни называлось. Что, возможно, я не такой уж неисправимый осел, как я думал. Что в мире есть люди поважнее меня. Черт возьми. Вы меня слышите? Я опять говорю о себе, опять вижу все как отражение своих чувств! Я рассматриваю с точки зрения собственного жалкого, мелочного эго самую ужасающую трагедию, которая близко меня коснулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113