– Ух ты, – сказала Наташа, когда они очутились внутри. – Ты правда становишься довольно знаменитым! Круто.
– Не знаю. Ты правда считаешь, это круто?
– Конечно, я так считаю.
– Ну… что ж, хорошо.
Даже очень хорошо. Ньюсону очень понравилось, что Наташа считает его крутым.
– Конечно, если мы не раскроем это дело, они узнают, что именно ты все запорол, и скажут, что ты придурок.
– Ну, в этом вся пресса. Сначала тебя превозносят до небес, а потом скидывают с пьедестала.
Первой встречей Ньюсона в тот день была встреча с главой отдела Уордом. В связи с убийством Фарры Портер Уорд решил лично поговорить с прессой и хотел знать о ходе расследования.
– Скажите, насколько именно вы продвинулись, – потребовал Уорд. – Меня не интересуют теории и предположения. Такие вещи вообще нужно держать при себе. Журналисты народ непростой, и не опасаясь последствий, им можно давать только факты. Именно они мне и нужны. Что именно мы знаем о человеке, который убил Фарру Портер?
– Вам нужны только неоспоримые факты, сэр?
– Да.
– Ничего.
Ньюсон не удивился, оказавшись перед прессой в одиночестве.
– Единственное, что я могу сказать на этой стадии расследования, – сообщил он, стоя перед входом в здание, – это что мисс Портер была убита личностью или личностями, пока не установленными, и мы работаем в нескольких направлениях. Спасибо за внимание. До свидания.
– Молодец, – сказала Наташа, когда он вернулся в здание.
– Спасибо.
– Но если бы ты застегнул ширинку, было бы гораздо лучше.
Он посмотрел вниз.
– Я знал, что ты врешь.
– Зачем тогда посмотрел?
– Затем… У меня есть причина, но я оставлю ее при себе.
Они провели остаток утра вдвоем, сверяя списки знакомых Фарры Портер с именами, фигурирующими в деле строителя Адама Бишопа. Ни одного соответствия.
– Если подумать, это неудивительно, – заметила Наташа, – ведь она была известной штучкой. Звезда партии тори, а он простой ковбой из «Тармака». Никаких связей. Извини, но это факт.
– Они оба пустили убийцу в дом и предложили ему выпить. По-моему, мы теперь знаем, почему Адам Бишоп позволил привязать себя к кровати.
– Думаешь, рогипнол?
– Да, и я уверен, что он же фигурировал в деле мичмана Спенсера и Брэдшоу, а возможно, и Энджи Тэтум тоже.
– По крайней мере, это звучит более приемлемо, чем теория, что Бишоп привел своего убийцу в спальню потому, что ему впирало, когда его кололи короткой иглой.
– Это была не теория, а предположение.
– Если убийца Бишопа его действительно накачал, то парень он сильный. Такого толстяка просто так вверх по ступеням не втащишь.
– Да, мы ищем сильного мужчину, если только у него или у нее не было сообщника.
Около полудня поступила первая порция экспресс-опросов по убийству Портер. С момента обнаружения ее тела огромный отряд констеблей прочесывал прилегающую территорию, пытаясь узнать, не заметил ли кто-нибудь чего-нибудь подозрительного. Дело было громкое, и пресса уже со всеми поговорила, не найдя ничего интересного, поэтому Наташа начала просматривать огромную кипу бумаг без особого энтузиазма. Как и ожидалось, никто ничего не видел. Однако Наташа обратила внимание, что соседи Портер описывали ее чуть ли не теми же словами, какими описывали Адама Бишопа его собственные соседи.
– Может быть, она и правда была звездой партии тори, – заметила Наташа, – но в своем доме она явно не была любимицей.
Даже поверхностный просмотр опросов показывал, что Фарра Портер переругалась почти со всеми соседями. Старая пара под ней, которая жила в этом доме почти пятьдесят лет. Молодожены с новорожденными близнецами этажом выше. Женщина с верхнего этажа, у которой была нелегкая работа председателя собрания жильцов. Все они тем или иным образом сообщили констеблям, что рады смерти Фарры Портер. Даже продавец газет на углу улицы говорил о ней без приязни.
– Все говорят, что она превратила их жизнь в кошмар… Тиран, одно слово.
– Так же как Адам Бишоп.
– Да. Все в них разное, вот только характер у обоих говенный.
– Возможно, нужно заглянуть в Южный Кенсингтон и поговорить с этими людьми самим.
Они решили не ехать на машине, потому что пробки в Западном Лондоне в последнее время побили все рекорды. Они поехали на метро, и Ньюсон заметил, что станция была увешана рекламными плакатами поп-концерта, который должен был состояться в следующие выходные в Гайд-парке. Это была ностальгия по восьмидесятым под названием «Круче всех». Весь состав Duran Duran был на верхней строчке, половина состава Spandau Ballet, двое из троих участников Thompson Twins, один из New Kids on the Block, вся троица из Bаnаnаrаmа (правда, второй состав), четверка Specials, один из Man At Work, один из Flock of Seagulls и Дани Миног.
– Господи, неужели Дани Миног пела в восьмидесятых? – спросила Наташа, глядя на плакат, пока они спускались на эскалаторе у Сент-Джеймсского парка.
– Почти что. Не в мои восьмидесятые, а в самом их конце. Это были дни славы новой волны и новой романтики. Она пристроилась у них в хвосте, вслед за сестрой. Довольно дерзкая дебютная песня, насколько я помню, называлась она «Любовь и поцелуи». Возможно, это был даже 1990 год – так что никакие это не восьмидесятые. Но в таких шоу участвуют все, кому не лень.
– Твое доскональное знание девчачьих поп-групп просто пугает.
Ньюсон и Наташа сидели рядом в раскаленном добела вагоне. Наташа была без колготок, и ее голые ноги были настолько близко, что Ньюсон мог спокойно любоваться ими, делая вид, что читает заметки по делу. Наташа вытянула свои славные ножки, они доставали чуть не до середины прохода.
– Как тебе удается делать ноги такими гладкими?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108