– А мимо того хлебного амбара, – указал он в другую сторону, – можно пройти в господский сад. Я тебя как-нибудь туда сведу, там очень красиво.
Ворота во второй стене вели на скотный двор. Клеон заметил, что из дома возле главных ворот был выход в каждый двор, который они проходили.
– Зачем столько дверей в этом доме? – поинтересовался он.
– А как же? Здесь, кроме домоправителя, живет мой отец. Он управляет виллой, – сказал Александр. – Если нужно быстро куда-нибудь поспеть, не бежать же через все дворы вокруг дома!
Если бы Клеон побывал внутри дома, то увидел бы, что вилик, и не выходя, мог наблюдать за всем, что делается на вилле и в ее окрестностях: окна второго этажа с одной стороны выходили на дорогу и огороды, с другой – на чистый двор, так, что можно было видеть всех, кто входил в главные ворота; с третьей стороны был виден тот двор, где стояли хозяйственные постройки, а окна четвертой были обращены к скотному двору, куда сын вилика привел теперь Клеона и Льва.
В искусственном водоеме посреди двора плескались утки и гуси. Вокруг, роясь в пыли, расхаживали пестрые куры с выводками цыплят. Длинноногий павлин, вытянув шею, преследовал петуха, а тот растопырив крылья, семенил от него и орал, призывая на помощь. Из дома выбежала девушка лет семнадцати. Отогнав павлина, она стала сыпать птицам зерно и крошки из корзины, которая висела у нее через плечо. Толкаясь и спеша обогнать друг друга, птицы бросились к ней. С причудливой голубятни слетели голуби и закружили над девушкой. Они присаживались то на ее голову, то на края корзины, и девушка, смеясь, отмахивалась от них. Клеон остановился полюбоваться веселой птичницей и ее пернатыми друзьями.
– Ну, чего стал? – дернул его за руку Александр. – Это моя сестра Береника. А ты смотришь, словно чудо какое увидел!.. Сам же говорил – надо купать Льва. Идем, а то кончится обед, и вам ничего не останется.
Мальчики столкнули Льва в водоем и со смехом смотрели, как он там фыркал и барахтался, а недовольные утки и гуси с криком разбежались во все стороны. Клеон и сам с удовольствием прыгнул бы в водоем, но Александр сказал, что возле эргастулума есть отдельная баня для рабов. Там по праздникам им разрешается мыться теплой водой, а сегодня вечером можно пойти на пруд и выкупаться.
Покончив с купанием Льва, Александр повел пастуха и собаку обедать. Собакам не позволяли входить в кухню, где ели рабы, и, так как Клеон не хотел разлучаться со Львом, Александр усадил их на пороге, а сам побежал к очагу.
Заглянув в открытую дверь, Клеон увидел низкую полутемную комнату, в которой за длинным столом обедали рабы. Вдоль стен стояли кувшины и решета, под потолком висели корзины для сбора плодов. В дождливые дни рабы, не выходя из столовой, могли готовиться к уборке винограда: осмаливать кувшины для вина, чинить решета и корзинки или вязать венички, которыми обметали виноградную шелуху с кувшинов, налитых новым вином.
Александр протянул рабыням, хлопотавшим у очага, две пустые миски:
– Для моих друзей. Они будут обедать в летнем триклинии, на лестнице.
– Это еще что за новости? – закричала Калос, старшая сестра Александра, распоряжавшаяся раздачей пищи. – Убирайся отсюда со своими выдумками!
– Так приказал сам молодой господин, – важно ответил Александр. – Если не веришь, спроси у домоправителя Хризостома.
Глава 14. Молодой хозяин распоряжается
В то время как сын вилика кормил раба и собаку, сам вилик и его жена Билитис хлопотали, принимая молодого хозяина.
После ванны Сильвин повел Луция в дом у ворот, во втором этаже которого, над кладовыми, жила его семья. По дороге вилик открывал двери кладовых: в одних висели под потолком окорока, в других стояли бочки с оливковым маслом, в третьих на дощатых настилах дозревали зимние яблоки и груши.
– Вот сколько у нас бочек со скантийскими яблоками и вишнями в сиропе! – сказал Сильвин, распахивая дверь полуподвала. – А вот тут ящики с изюмом из аминейского винограда. Кроме того, у Билитис зарыто в землю много кувшинов с отборным виноградом и свежими орехами. А в сушильне есть и груши, и фиги, и рябина… Да если желаешь, господин, пройдем туда: ты, верно, не забыл дорогу в сушильню?… Помнишь, как ты мальчиком прибегал туда лакомиться?
– Во имя воспоминаний о тех днях ты хочешь уморить меня голодом? – пошутил Луций. – Завтра я готов осмотреть и кладовые, и сушильни, и мельницу, и все, что полагается смотреть хозяину, а сейчас всему на свете предпочту триклиний.
– Прости, господин… Это от излишнего усердия заговорил я о хозяйстве. Войди! Билитис сама готовила для тебя обед. А ты помнишь, надеюсь, какая она искусная повариха?
Вилик и вилика сами прислуживали молодому хозяину за столом. Сперва, для возбуждения аппетита, ему подали яйца, маринованные оливки, чеснок, мяту, репу и грибы; была тут и соленая рыба и обложенные салатом розовые ломти вареного окорока. Потом Билитис принесла жареных сонь с подливкой из меда и мака, а также утку с хрустящей золотистой корочкой. Она была приправлена оливками и гранатовыми зернами. Сильвин подал к этому блюду засмоленную амфору с вином. Из букета, поставленного перед ложем Луция, в его бокал падали лепестки роз. Когда молодой человек покончил с уткой, ее место заняло блюдо со светло-зелеными, словно хризолит, виноградными гроздьями.
– Отлично ты меня накормила, Билитис! – похвалил вилику молодой хозяин. – Теперь идите обедайте вы. Не бойтесь: я один не соскучусь.
Сытный обед, усталость после долгого пути и пьянящий воздух навевали дремоту. Луций откинулся на обеденном ложе, прислонился затылком к нагретой солнцем стене и, пощипывая веточку винограда, предался ленивому созерцанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84