– Ровно столько, чтобы убедиться, что вы одна.
– А где ваша комната? Он тихонько засмеялся.
– Рядом с вашей. Как удобно, что в вашей комнате есть балкон. Очень продуманно со стороны лорда Эджкоума. А то мне пришлось бы ломиться в дверь.
Он поймал ее за плечи и заглянул в глаза. Как он любил их взгляд, теплый, зовущий, затаивший страстность.
– Я не заснул бы в соседней комнате, зная, какое блаженство ждет меня здесь.
Обняв, он крепко прижал ее к себе и наградил долгим поцелуем. Ее нетерпеливый ответ не заставил себя ждать.
– И я бы тоже не заснула, – прошептала Кортни, – зная, что ты где-то рядом.
– Я весь день ждал этого момента, – пробормотал он, спуская шелковую ночную рубашку с ее плеч и припадая губами к жаркому телу.
Она, словно цветок, раскрывалась от его прикосновений. Его губы, пальцы ласкали ее, пока сдавленное рыдание не вырвалось у нее изнутри:
– Рори! О, Рори!
Они опустились на колени на меховые покрывала у горящего камина. Им было тепло, то ли от огня, то ли от страсти, разгорячившей их тела и помутившей рассудок. Это было неважно, так как думать ни о чем не хотелось. Прильнув друг к другу губами и телами, они были на грани безумия. Бормоча нежные слова, они с дикой страстью слились воедино.
Глава семнадцатая
Утренний свет просочился в щелку в занавесях, падая на две обнимающиеся фигуры, укрытые смятыми простынями. Рори медленно приоткрыл глаза и дотронулся кончиком пальца до крошечного шрама у Кортни на плече. Он вынес много жестокости во французской тюрьме и на борту «Ястреба». Но каждый день он повторял, что освободится. Как же эта поразительная женщина смогла вынести все, зная, что ее суровая жизнь на корабле никогда не кончится? Какой силой выживания она обладала? Не задумываясь, он прильнул губами к шраму. Если бы это было в его власти, то он вычеркнул бы из ее памяти всю перенесенную ею боль и жестокость. От ощущения его губ на теле веки у нее дрогнули, и она открыла глаза. Секунду Кортни не могла понять, спит она или уже проснулась. Затем, удовлетворенно вздохнув, притянула его к себе и шепнула в ухо:
– Доброе утро, милорд. Вы что, изучаете мои изъяны?
– Это была бы бесполезная затея, миледи. – Его поцелуи покрывали ее шею сверху донизу. – Вы – само совершенство.
От ее прерывистого дыхания у него распушились волосы.
– Неужели ни одного изъяна?
– Может быть, один. – Он приподнял голову и окинул ее взглядом. Волосы густыми волнами раскинулись по простыням, и он, запустив руку в спутанные кудри, с силой притянул ее к себе.
– Какой же?
Он глядел в смеющиеся янтарные глаза, на улыбающиеся губы и чувствовал, как его охватывает страсть.
– Вы действуете на меня слишком воспламеняюще.
Его рот сомкнулся на ее губах, а ее смех затих, и они забыли обо всем, отдавшись неожиданно обретенному счастью.
* * *
– Доброе утро, лорд Эджкоум.
Хозяин поднял взгляд от стола, затем встал.
– А, Кортни. Вы первая поднялись к завтраку.
Она подавила смех при мысли о Рори – завернувшись в простыню, он едва успел скрыться на балкон от появившейся служанки.
Эджкоум подвинул ей стул.
– Думаю, что остальные скоро появятся. Из комнат королевы слышен шум.
Слуги внесли подносы и накрытые крышками блюда. Кортни несколько минут изучала их содержимое, поднимая серебряные крышки и вдыхая заманчивые запахи. Жаркое и холодные мясные блюда, дымящиеся каши и пудинги, а также бисквиты и хлеб прямо из печи. На другом подносе – варенья и джемы, большой выбор печеных изделий на вкус любого сластены.
Эджкоум наблюдал, как Кортни смаковала яства.
– Наша пища не похожа на французскую?
– Не очень отличается. Во время путешествий я привыкла к экзотическим кушаньям.
Сообразив, что слетело у нее с языка, Кортни в ужасе прикрыла рот салфеткой.
– А каким образом вам удалось путешествовать, моя дорогая?
– Мой отец был… морским капитаном.
– А вы с вашей матерью плавали вместе с ним?
Кортни чуть не застонала, не зная, что ответить.
– Моя мать… не очень крепкого здоровья. Но я часто путешествовала с отцом.
– Удивительно! Дочь морского капитана стала фрейлиной королевы.
– Это… из-за знания иностранных языков. При Генриетте Марии я не столько фрейлина, сколько переводчица.
– Значит, – сдержанно заметил Эджкоум, – на службе у королевы вы совсем недавно.
– Да. – Кортни старалась избежать его взгляда, чтобы не сказать еще чего-нибудь лишнего. Ей так не хотелось обманывать этого славного человека. Решив сменить тему разговора, она спросила: – Это поместье перешло к вам по наследству?
Он покачал головой.
– Нет, от отца я унаследовал прекрасные земельные угодья, а также ферму в Суссексе. Есть еще дом в Лондоне и много другого имущества, но это поместье я купил, чтобы утешиться после смерти жены и ребенка.
– Я была уверена, что это мужское пристанище, – с улыбкой заметила Кортни в ответ на его удивленный взгляд. – Здесь не чувствуется женской руки, нет обычных в семейном доме портретов, вышивок, безделушек. У вас есть портреты жены и ребенка?
Он ответил с грустным видом:
– Их много в лондонском доме и в других поместьях. Когда мы поженились, я был так горд своей женой, что заказал множество ее портретов. Она была любимой кузиной королевы. В лондонском замке есть несколько ее прекрасных изображений.
– Она была очень красива?
Он молча смотрел в пространство, пытаясь вызвать из прошлого образ покойной жены.
– Она была оригинально красива. Темные волосы на солнце отливали огнем, а глаза меняли свой цвет, казались то зелеными, то янтарными… как у вас. Голос мягкий и нежный. – Он улыбнулся. – Но и властный – она умела приказывать, не повышая тона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77