– Наверное, Йен подойдет – если, конечно, он не станет болтать.
Мария кивнула.
– Мне привести молодую мисс?
Джесс отдал стакан с остатками виски дворецкому и повернулся к двери.
– Я сам за ней схожу.
Поднимаясь по лестнице, он продолжал хмуриться. Во что, черт подери, он ввязался? Почему не отступил, пока у него была такая возможность?
Джесс напомнил себе, что еще не слишком поздно. Она с удовольствием приняла ванну, и теперь ее можно просто покормить, сообщить ей, что он передумал, вернуть ее деньги – и отправить ее восвояси. Он даже может сказать извозчику, чтобы ее отвезли обратно в «Синий гусь», где она будет хвастаться своим друзьям, как отведала красивой жизни.
Да, видит небо, именно так он и сделает. Конечно, он сочувствует ее печальной истории, но, если покончить с этой чепухой, можно будет вернуться к собственной игре. В конце концов, разве он не ради этого приехал в Нью-Йорк? Дело слишком осложняется, а из-за сложностей всегда теряется удовольствие.
Он приостановился у двустворчатой двери и постучал. Не услышав ответа, постучал снова и громко спросил:
– Лана! Ты уже одета?
Ответом была тишина.
Озадаченный, он приоткрыл дверь и уже громче спросил:
– Лана, ты здесь?
Господи! Неужели она испугалась и убежала? Джесс не знал, что чувствует: тревогу или облегчение. Пройдя через пустую гостиную, он оказался в спальне, которая тоже пустовала.
Он открыл дверь ванной и изумленно воззрился на представшую перед ним картину.
Повсюду была развешана мокрая одежда. Выношенное платье наброшено на подставку с тазиком. Сорочка и панталоны свисали с кувшина для умывания. Ночная сорочка развевалась над камином, высыхая от жаркого огня.
Лана, босая и в штопаном платье, которое она всегда надевала на работу в «Синем гусе», стояла на четвереньках, вытирая пол, залитый мыльной водой.
– Что ты делаешь?
Услышав его голос, Лана вздрогнула и подняла голову. Мокрые волосы длинными спутанными прядями падали ей на лицо.
– Убираю за собой, то, что я тут устроила.
– Тебе не нужно это делать, этим занимаются слуги.
– Я не могу это на них свалить. Эта же я устроила!
– Да, вижу. И что же все это значит? – Джесс, взмахнул рукой, указывая на мокрую одежду.
– Я не могла допустить, чтобы вся эта горячая вода и чудесно пахнущее мыло пропали даром. Так что я решила заодно перестирать все мои вещи.
– И проявила немалое усердие. Похоже, ты перестирала… все.
При виде того, как его взгляд скользит по ее нижнему белью, Лана покрылась румянцем и поспешно сдернула его с подставок и прижала к груди.
Повернувшись к нему спиной, она сказала:
– Я бы попросила тебя выйти из этой комнаты.
Он не сумел сдержать теплый смех, зазвучавший в его голосе.
– Подожди секунду. – Шагнув ближе, он прикоснулся пальцами к ее локтю. – Лана, посмотри на меня.
– Не стану. – Она стряхнула его руку. – Ты надо мной смеешься.
– Может, и смеюсь… чуть-чуть.
Лана по-прежнему не хотела смотреть на него, и он очень осторожно заставил ее повернуться.
– Ты приехала сюда, чтобы научиться быть актрисой?
Она продолжала избегать его взгляда.
– Ты ведь знаешь, что да.
Он приподнял ей подбородок.
– Тогда первый урок будет такой: ты должна захотеть мне доверять.
– Я доверяю.
– Правда? – Он сделал короткую паузу, а потом добавил: – Чтобы выдать себя за титулованную англичанку, ты должна думать так, как думала бы она. Для всего, что тебе может понадобиться, есть слуги. Ты должна позволить им выполнять их работу, чтобы ты сама могла учиться выполнять свою.
– Но я видела, какими себялюбивыми и требовательными были все в семье Ван Эндел – и как их поносили их собственные слуги.
Джесс улыбнулся:
– Я же не сказал, что ты должна стать тщеславной, заносчивой или самовлюбленной. Но, играя какую-то роль, хороший актер всегда должен думать так, как человек, которого он изображает.
– Как ты, когда изображал герцога?
Он стоял так близко, что Лана разглядела вокруг его глаз крошечные морщинки. А еще – вдруг поняла она потрясенно – она увидела в его глазах свое собственное отражение. Это неожиданное открытие почему-то очень ее нервировало.
– Совершенно верно. Итак… – Он сделал шаг назад, словно внезапно понял, что стоит слишком близко, а на ней надето слишком мало. – Ты, наверное, захочешь обуться, чтобы спуститься со мной вниз. Мария приготовила закуски. – Он помолчал: какая-то мысль заставила его ухмыльнуться. – То есть если ты не вымыла свои башмаки в ванне заодно с остальными своими вещами.
– Ты опять надо мной смеешься!
– Смеюсь. Извини меня, Лана. Я привыкну обуздывать свое гадкое чувство юмора.
– Это вряд ли. А теперь иди, мне необходимо остаться одной.
– Аристократическая леди никогда не говорит таким тоном, мисс Данливи.
– Можешь превращать меня в леди завтра. А сегодня я буду говорить таким тоном, каким пожелаю. А теперь оставь меня, пока я совсем не забыла о хороших манерах.
Она дождалась, чтобы Джесс ушел из ванной, а потом взяла свое приличное платье с подставки рядом с камином. Слава Богу, оно уже высохло! Поспешно переодевшись, она сунула ноги в башмаки. Без чулок в них было не слишком удобно, но у нее не было выбора. И, слегка смутившись, она поняла, что не может надеть нижнее белье, поскольку все вещи были еще слишком влажными.
В одном только тонком платье она чувствовала себя безнравственной. Интересно, так ли себя чувствует Верна Ли? При этой мысли у Ланы снова вспыхнули щеки.
Когда она вышла в свою гостиную, Джесс стоял у камина, задумчиво глядя в огонь. Заметив ее, он поднял голову и неспешно осмотрел ее с ног до головы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87