Очень медленно он протянул руку. Несколько мгновений она заворожено наблюдала за его движением, пока ладонь Диллона не сомкнулась на ее запястье. Сила. Никогда не доводилось ей сталкиваться с такой силой. Леонора чувствовала, как гнев пульсирует в его теле, в то время как пальцы его впивались в ее руку. Хотя девушка не на шутку испугалась его ярости, она все же не собиралась извиняться или опускать взгляд.
– Мне больно.
Он крепче сжал ее руку, притягивая девушку ближе к себе, пока она не ощутила его обжигающее дыхание на своем виске.
– Вы не знаете, что такое настоящая боль, миледи. – Он кивнул, указывая на факелы, горевшие по обе стороны от дверей замка. – Всю свою жизнь вы как должное принимаете роскошь и безопасность, тогда как мой народ вынужден жить в вечном страхе перед очередным нападением ненавистных английских захватчиков.
Вызывающе вздернув подбородок, она ответила:
– Если вы смеете поднимать на меня руку, вы ничуть не лучше тех, кого обвиняете.
– Я не поднимаю руку на женщин. Так поступают только англичане. – Он отпустил ее запястье, словно ему было противно прикасаться к ней.
Растирая кожу, на которой выступили синяки, она отвернулась, страстно желая поскорее оказаться в полной безопасности, в замке.
– Никогда еще в саду моего отца со мной не обходились так жестоко.
– Жестоко? – шепотом переспросил он, словно ярость душила его.
Вдруг он грубо схватил ее, заставив повернуться лицом к нему. Она попыталась вырваться, но он только крепче сжал ее плечи.
– Миледи, если бы я хотел жестоко обойтись с вами, вы бы уже давно лежали мертвой у моих ног.
Гнев вновь заставил ее забыть о всякой осторожности, и Леонора дерзко ответила:
– Герцог Эссекский оказался прав. Вы всего лишь грязный, неотесанный дикарь в обносках, которому не место среди людей благородного происхождения.
Она увидела, как темная молния опасно сверкнула в его взгляде. Пальцы его рук продолжали все сильнее сжимать ее плечи, пока она не вскрикнула от боли, но он, похоже, ничего не слышал.
– Так я дикарь, вот как? – Притянув ее совсем близко к себе, он прошептал: – Тогда вам не мешает получше узнать, что это такое.
Она сознавала, что заставила его потерять самообладание и что он себя уже не контролирует.
Страх мурашками пробежал по ее спине, когда он привлек ее к себе.
Она застыла. Господь Всемилостивый, он сейчас совершит над ней насилие. Сердце девушки бешено стучало в груди. Пульс учащенно бился. Неожиданно она почувствовала легкое головокружение, и дыхание ее замерло.
Он наклонил голову.
– Никогда не приглашайте в свой сад драконов, миледи.
Его губы скользнули по волосам на ее виске, затем защекотали щеку. Нежданно для себя он почувствовал потрясение: никогда еще не притрагивался он к столь нежной коже.
– Да, дракон – вот вы кто. Но я не приглашала вас, сэр. Вы здесь незваный гость. – Она окаменела в его объятиях. Его губы были сейчас всего в нескольких дюймах от ее губ, дразня и соблазняя ее. Сердце Леоноры билось, кажется, в самом горле, угрожая задушить ее. Она была напугана, но одновременно испытывала и странное, неведомое доселе возбуждение. Она чувствовала себя так, словно стояла на самом краю бездонной пропасти. Еще один шаг, еще одно незаметное движение – и она стремительно полетит вниз.
Диллон ослабил хватку на ее плечах. Заглядывая сверху вниз в ее глаза, он мог прочитать там робость неведения. И настоящий страх. И что-то еще. Вызов. Хотя девушка и боялась его, она не собиралась сдаваться. Он вдруг понял, что бессознательно откликается на эту ее внутреннюю силу. Несмотря на свою юность и целомудрие, перед ним стоит женщина, которая станет достойной подругой любому мужчине. Он ощущал, что чувственность почти переполняет ее. Чувственность, о которой сама она, кажется, даже и не догадывается.
Здравый смысл приказывал ему отпустить ее и уйти прочь, оставив в полном одиночестве, в каковом она пребывала до его прихода. Но тут он увидел, как англичанка вызывающе вздернула подбородок, намереваясь дать ему отпор. Взгляд его вернулся к ее губам. Еще одно движение – и он сможет ощутить вкус этих губ.
Он заколебался, на мгновение, задумавшись о том, сможет ли укротить свое желание. Затем, выругавшись сквозь зубы, он склонился к ней. Этот высокомерно вздернутый подбородок, этот надменный рот – все было слишком сильным искушением.
Губы его сомкнулись на ее губах, заставив все ее существо затрепетать от неожиданности. Мгновение назад она дрожала от свежего ночного воздуха, а сейчас почувствовала себя объятой языками пламени.
Он намеревался наказать ее поцелуем жестоким, причиняющим боль. Но едва только его губы нашли ее рот, он забыл о своем намерении.
Господь Всемогущий. Ее губы были теплыми, и мягкими, и… дрожащими. Он сразу понял, что это ее первый поцелуй, для начала, пожалуй, слишком знойный.
Диллон поднял голову и отступил на шаг назад.
– Миледи, – промолвил он недовольным тоном, сам, поражаясь, как трудно ему заговорить.
Она открыла глаза, удивленно глядя на него снизу вверх.
– Как же так вышло, что вас еще никогда не целовал мужчина?
Она поморгала, чувствуя себя униженной оттого, что он посмел задать ей подобный вопрос.
– Вы не мужчина. Вы дикарь и… Его губы дрогнули в улыбке.
– А вы еще прелестнее, когда сердитесь. – Он снова привлек ее к себе и припал к ее губам. От нее исходил аромат роз и еще чего-то неуловимого, что смутно помнилось ему с детства и вызвало в нем прилив нежности к девушке, удививший его самого. Несмотря на еще не остывший гнев, поцелуй его стал мягче, когда его губы опять заскользили по ее губам с нежной настойчивостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93