Я не собираюсь притрагиваться ни к вам, ни к вашим мерзким ранам.
Она испугалась, когда твердые руки схватили ее и грубо заставили развернуться. Голос его зазвучал устрашающе тихо. Достав из-за пояса нож, он поднял его так, что тусклый свет утренней зари сверкнул на остром тонком лезвии.
– Выбирайте, миледи, сделаете вы это по доброй воле или же нет. Мне все равно. Но одно мне известно: вы натрете меня мазью. А затем я смогу отдохнуть, в чем уже давно чувствую нужду.
Она сглотнула слюну и ворчливо ответила:
– Вам придется снять эти лохмотья, которые вы называете одеждой.
Он сбросил плащ на солому, затем снял рваную рубашку, все время, продолжая смотреть ей прямо в глаза. Он увидел, как взгляд ее смущенно дрогнул, но затем она заморгала и вызывающе вздернула подбородок – манера, к которой он уже начал привыкать.
– Вы слишком высоки. Вам придется опуститься на колени, – приказала она.
Так он и сделал, наблюдая, как она зачерпнула мазь из мешочка. И осторожно прикоснулась к его плечу.
Никогда раньше ей не доводилось прислуживать мужчине, оказывая ему помощь, никогда раньше не дотрагивалась она до мужского тела. Какие же широкие у него плечи, размышляла она, проводя рукой по его спине. Кончики ее пальцев ощущали твердость его мускулов. На мгновение она подняла руку, не в силах продолжать. Это было самое волнующее ощущение из всех когда-либо испытанных ею. Выбранив себя за то, что позволила предаться подобным размышлениям о мужчине, тем более о Диллоне Кэмпбелле, она с удвоенным усердием принялась за дело.
Мазь действительно мерзко пахла, к тому же, когда она начала втирать снадобье в кровоточащие раны Диллона, пальцы ее словно охватило адским пламенем. Диллон зашипел от боли и сжал зубы, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не выпалить все крепкие ругательства, какие только знал.
Она улыбнулась, увидев его реакцию. Отличный способ забыть о своих странных и столь неуместных чувствах.
– Жжет, сэр?
– Нет – Он сжал зубы еще крепче. – Просто мне слегка щекотно.
Она зачерпнула из мешочка целую пригоршню мази и принялась втирать ее в его плечи и грудь.
Несмотря на жжение от целебного снадобья, Диллон ощутил волнение, когда пальцы девушки сильнее заскользили по его телу. Стараясь забыть о ее близости, он думал лишь о том, как ему больно.
Услышав, как он резко вдохнул, Леонора принялась еще сильнее тереть его, от всего сердца наслаждаясь своей маленькой местью.
– А сейчас? Опять слегка щекотно?
Его пальцы сомкнулись вокруг ее запястья, и она вскрикнула.
– Простите меня, миледи. Поскольку вы с таким усердием натираете меня, я забыл о своей собственной силе.
– С вас достаточно? – поинтересовалась она, не опуская глаз под его прищуренным взглядом.
– Да. А с вас, миледи? С вас достаточно? – Он еще сильнее сжал ее руку, пока ей не пришлось прикусить кончик языка, чтобы снова не закричать.
– Вполне достаточно.
Он взял у нее мешочек со снадобьем и отшвырнул его в сторону. Разорвав свою окровавленную рубашку на полосы, он скомандовал:
– Ложитесь.
Глаза девушки расширились от ужаса. Как далеко посмеет зайти этот зверь, желая отомстить ей?
– Что вы собираетесь делать?
– Я собираюсь немного отдохнуть. И чтобы обеспечить себе спокойный сон, мне придется вас связать.
– Связать? – Она попятилась, но он уже протянул к ней руку, затем бросил на соломенный тюфяк и быстро скрутил ей руки и ноги.
Когда она начала барахтаться, пытаясь разорвать свои путы, он проговорил:
– Не трать силы понапрасну, женщина. Будет лучше, если ты тоже отдохнешь. Ты уже измотана дорогой, а остаток пути, ожидающий нас впереди, будет куда более утомительным.
Не говоря больше ни слова, он лег рядом с ней и натянул свой плащ, укрывая их обоих. Почти сразу же дыхание его замедлилось, сделалось ровнее, и он погрузился в целительный сон.
Леонора, глубоко взволнованная, лежала рядом с ним. Сначала она надеялась, что добрые крестьяне поймут весь ужас ее бедственного положения и помогут ей сбежать от этого тирана. Но, когда она увидела, как быстро и радушно приняли они его, она поняла, что находится уже на шотландской земле. С каждой милей, которую они проезжали, надежда на спасение становилась все более призрачной. Скоро она окажется в твердыне Кэмпбеллов – узница среди дикарей.
Мужчина рядом с ней слегка пошевелился. Во сне рука его скользнула по ее телу, задержавшись на пояснице. Поскольку руки девушки были связаны, она не могла ни уклониться от этого прикосновения, ни даже откатиться в сторону. Закрыв глаза, она усилием воли подавила истеричные слезы, которые уже подступали к глазам, угрожая заставить ее полностью потерять самообладание. Она не должна думать о нем как о мужчине. Он всего лишь горский дикарь. Похититель.
Она должна терпеть все и выжить. Выжить. А затем – убежать. В один прекрасный день она еще одержит верх над Диллоном Кэмпбеллом.
Диллон проснулся и почувствовал женственно-соблазнительное, нежное тело в опасной близости от себя. Во сне он положил на нее ногу и привлек девушку в свои объятия. Он лежал совершенно неподвижно, вдыхая ее волнующий аромат. Несмотря на все, что ей пришлось вынести, Леонора оставалась настоящей леди. Настоящей англичанкой.
Разве он не думал раньше о том, как будут выглядеть ее волосы, освобожденные из сетки? Теперь они лежали спутанными завитками и локонами на ее груди. Он помедлил мгновение, наслаждаясь зрелищем. Длинные ресницы отбрасывали тень на ее щеки. Кожа была бледной и, казалось, просвечивала. Губы, поджатые во сне, молили о поцелуях. Все изгибы и контуры юного тела ясно были видны под платьем, которое, хотя и было изорвано и испачкано грязью, казалось все еще роскошным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93