– Ведь у нас не так много друзей. Наверное, потому, что у меня скверный характер.
– Ты вызвал врача? – спросил Джек у Стреттона.
– Некому было за ним пойти. Она отослала детей прежде, чем у нее это началось. А когда я пришел домой…
– Я схожу, – сказал Джек. – Оставайся с ней. Самой короткой дорогой, через поля, он помчался в Ниддап. Он передал записку доктору Спрею и дождался, пока тот запряжет своего пони. И лишь затем вернулся домой. Теперь предстояло навести порядок в разрушенном доме.
В миле от дома, если идти вниз по тропинке, раскинулась небольшая дубовая роща. Джек спускался туда по вечерам, срубал подходящие сучья, потом связывал их и оттаскивал домой. Он выпиливал из них рейки. Иногда по ночам, когда забирался на крышу и при свете фонаря прибивал на место рейки, он вспугивал грачей, расположившихся на ветках вязов, что росли вдоль изгороди, и птицы с шумом взмывали в темноту.
Как-то в субботу, вернувшись, с работы и заглянув в сарай, он обнаружил там большую кучу свежей соломы, шесты, бечевку, ивовые прутья, крючья. Когда он умывался во дворе, недоумевая, откуда все это могло взяться, появился Джо Стреттон.
– Это от меня, – сказал он, – в возмещение того, что я сжег в прошлое воскресенье.
– Здесь соломы вдвое больше, чем сгорело.
– Правда? Ну и что? У меня родственник занимается торговлей.
Он старался не смотреть Джеку в глаза. И вместо этого устремил взгляд на крышу, на которой уже красовались новые рейки.
– Я хочу предложить тебе свою помощь, – сказал он, – только я не большой умелец по части строительства крыш.
– Как чувствует себя жена? – спросил Джек.
– Она умерла, – ответил Стреттон. – Вчера утром, около девяти. Я думал, ты слышал.
– Я не знал. Мужчины обычно предпочитают помалкивать. Прими мои соболезнования.
– Она была неплохой женщиной, правда. Многие оказывались гораздо хуже Люси. С ней однажды случилась беда – ее сбила повозка в Рейнборо, и после этого ее часто мучили головные боли… А раньше она была мне доброй женой, всегда.
Он замолчал.
– Похороны во вторник утром, – произнес он. – Отпевание будет в Ниддапской церкви, в одиннадцать. Может, ты придешь?
– А, – ответил Джек, – конечно. Я буду.
Когда Стреттон ушел, Джек вернулся в сарай и притащил во двор пуки новой соломы. Он начал сплетать ее в связки. Это была хорошая солома из пшеничных колосьев, жесткая и гладкая – лучше не придумаешь.
«Она прослужит двадцать или тридцать лет», – подумал он. И, захватив новые инструменты, полез по стремянке на крышу.
В конце марта Джек вместе с другими отправился вспахивать дальнее поле. За его работой наблюдали с нескрываемым любопытством, поскольку ему, как новичку, достался самый никудышный плуг: старый, тяжелый, громоздкий, нужно было наваливаться на этот плуг всей грудью. Джо Стреттон тоже вышел в поле и привел с собой старшего сына Харви – толстощекого двенадцатилетнего мальчугана, который вызвался помогать отцу.
– Как твой плуг, Джек? – спросил Харви. – Или ты еще не приноровился к нему?
– Вообще-то, сколько мне ни приходилось пахать, но с такой штукой я сталкиваюсь впервые в жизни. Похоже, она сделана для мужчины с тремя руками, каждая из которых толщиной с дерево.
– Наверное, он остался со времен всемирного потопа! – подхватил Стреттон. – Как и весь хлам на этой ферме. И она еще хочет, чтобы мы на этом работали!
– А почему бы тебе не попросить новый плуг, Джек? – предложил Харви и подмигнул. – Ведь, кажется, вы с мисс Филиппой друзья. А заодно намекни ей, что мне нужно освободиться на полдня, чтобы съездить на ярмарку в Дэрри-Кросс.
– Я спрошу, можно ли тебе поехать вместе с ней в ее двуколке, поскольку она сама собирается туда присмотреть нескольких телок.
– Ну уж нет! – воскликнул Харви. – По-моему, это твое место, никак не мое.
В тот же день, когда Джек закончил пахать и повел своих лошадей обратно в конюшню, он заметил, что Харви Стреттон в присутствии Эдди Берстона и двух братьев Льюппиттов пытался передразнивать его. Парень хромал, дергаясь в разные стороны и изображая, как Мерсибрайт сражается с неподатливым плугом. Джек сделал вид, что ничего не заметил, и молча прошел, ведя за собой Даймонда и Дарки. Но из конюшни вышел Джо Стреттон и так шлепнул парня, что тот отлетел.
– Довольно, умник Дик! Отправляйся работать, пока я не поколотил тебя! – и повернулся к Джеку. – В наше время нужно следить за мальчишками. Дай им палец – они руку откусят!
Теперь, когда дни стали длиннее, Джек мог по вечерам дольше заниматься ремонтом дома. Главную крышу он уже покрыл и начал чинить маленькое крыло, где находились кухня и прачечная. Но иногда ему приходилось прерываться, пока не появлялись деньги на покупку материала. Тогда Джек приступал к отделке стен: соскребал старую глину и накладывал новое покрытие, успевая за один раз обработать две или три панели.
В саду он повыдергивал болиголов, крапиву и высохшую траву, и сейчас там бегали две свиньи, которые подъедали остатки сорняков. А среди фруктовых деревьев в компании Шайнера разгуливали гусь с гусыней.
Однажды майским вечером мисс Филиппа, возвращаясь из Ниддапа, остановила свою двуколку около его дома. Она часто тут проезжала, видела, что он ремонтирует дом, и ни разу не сказала ни слова. Но сегодня она была явно не в духе. Не выходя из двуколки, она громко окликнула Джека.
– Вам никогда не приходило в голову, что сначала нужно спросить у меня разрешение, прежде чем распоряжаться моей собственностью?
– Я думал, что вы не преминете отчитать меня, если вам это не понравится. Вы не раз видели, чем я занимаюсь.
– Может быть, проявите учтивость и попросите моего разрешения сейчас?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55