Часто он работал так же много, как и в былые дни, но теперь, после тяжелого рабочего дня его ожидал уютный дом, комфорт. Его ожидала горячая вода, огромное белое пушистое полотенце, каждый день новое. Его ожидали чистая рубашка и белье, хорошо сшитый костюм из дорогой ткани. Затем он садился за стол и ему подавалась не тощая баранина, которая была привычной едой в Скарр, но отличный кусок мяса.
После обеда, если погода была хорошей, он пару часов проводил с Нэн в саду или лениво прогуливался по улице, останавливаясь поговорить с соседями. И, напоследок, еще одно удовольствие – сидеть в замечательной гостиной с новой книгой в руках и читать вслух Нэн, в то время как она занималась рукоделием: не штопкой рубашек, как прежде, а вышивкой, что ей так нравилось, или тонким шитьем, которому она выучилась у соседки, миссис Бич. Ее руки стали гладкими и мягкими, потому что она больше не работала в каменоломне, она теперь гордилась ими и каждый день на ночь натирала их мазью, приготовленной на меду. Теперь у нее была одежда не серого и коричневого цвета, но очаровательные платья из хлопка и шелка бледно-голубых или бледно-зеленых летних тонов, сшитые мисс Грей с Беннетт-стрит.
– Тебе нравится это платье, Мартин?
– Да, оно тебе очень идет.
– А оно не слишком кричащее?
– Нет, совсем нет. Тебе так только кажется, потому что до сих пор у тебя был бедный гардероб. Я думаю, что ты можешь положиться на вкус мисс Грей.
У Нэн не было никаких проблем со знакомствами. Соседи вскоре уже приглашали ее на чай, и она была рада ответить на их гостеприимство. Они вовлекли ее в жизнь города: кружок вышивания, музыкальный клуб, Фонд помощи школам, Комитет помощи больницам – все это означало для нее новый круг знакомств. Нэн была застенчива, ее новая жизнь была настолько чудесна, она так радовалась всему новому, что никогда не бывала разочарована или обижена. Даже если она сталкивалась со снобизмом, это не задевало ее. Наделенная даром быть счастливой, она ни на что не обращала внимания, никто не мог унизить ее.
Мартин купил фортепиано и нанял мистера Ллойда, лучшего учителя в Чардуэлле, который давал ей уроки музыки три раза в неделю. Она обучалась танцам с миссис Свит и пению с мисс Андерхил. Уроки обходились Мартину более чем в шесть гиней в семестр, и Нэн это очень беспокоило. Особенно уроки пения – это казалось ей жуткой расточительностью. Но Мартин отметал все ее возражения.
– Тебе нравится?
– Да, но….
– Тогда у тебя должно все это быть. Я настаиваю на этом.
– О, Мартин, – восклицала Нэн, глядя на него глазами, полными слез. – Ты так добр ко мне!
– Чепуха, – отвечал он грубовато. – А кто добр ко мне, хотел бы я знать?
Они всегда были очень близки. Они были привязаны друг к другу, живя в Скарр, и теперь делили все радости новой жизни, наслаждаясь свободой и будущим, которое лежало перед ними.
– Я видела мисс Джинни Тэррэнт сегодня в экипаже, когда она ехала по Хай-стрит. Она все такая же хорошенькая, и у нее был чудесный голубой зонтик…
– Я тоже видел ее. Но это было на Мартон-стрит, когда я возвращался от мистера Годвина.
– Ты разговаривал с ней?
– Нет. Она была слишком далеко. И она не видела меня.
– Ты никогда больше не ходил в Ньютон-Рейлз. А мисс Кэтрин написала такое чудесное письмо, когда умер папа. Она приглашала тебя. Почему ты не хочешь пойти туда, ведь они были так добры к тебе?
– Потому что я не собираюсь пользоваться этой добротой и быть камнем на шее…
– Но Мартин…
– Пожалуйста, Нэн, позволь мне решать такие вопросы самому, – ответил он.
На следующей неделе три интересных заметки появились в «Чардуэлл газетт», в первой говорилось о помолвке мисс Кэтрин Элизабет Тэррэнт и мистера Чарльза Генри Ярта. Вторая гласила: «Объявляется о заявках на подряды строительства новых ткацких фабрик и о расширении Хайнолт-Милл, что около Чардуэлла в Глостершире, владельцы «Генри Ярт и Сын», Сейс-Хаус, Чардуэлл. Заявки должны представляться Г. М. Чардвику, архитектору, Чарвестон, Нью-стрит, 21».
В третьей заметке сообщалось о том, что расширены работы в каменоломне Скарр, Ратленд-Хилл, Глостершир, о том, что каменоломня модернизирована и производит великолепный камень, хорошо известный в Чардуэлле и его окрестностях. В заметке говорилось, что приглашаются все заинтересованные лица.
Приходило много посетителей, и среди них был строитель Роберт Клейтон, который два года назад занимался ремонтом моста в Ньютон-Эшки и брал камень в Скарр.
– Я говорил тогда, что еще вернусь сюда, вот я и сдержал свое слово. Мне очень жаль, что ваш отец умер. Примите, пожалуйста, мои соболезнования.
– Спасибо, сэр.
Клейтон привез с собой своего сына, светловолосого молодого человека двадцати трех лет с веснушками на лице и прямым взглядом. Его рукопожатие было сильным и теплым.
– Эдвард – моя правая рука. Я во всем полагаюсь на него, учитывая свой возраст.
Клейтона сильно поразили перемены, происшедшие в каменоломне благодаря стараниям Мартина.
– Кажется, вы ожидаете повышения спроса.
– Да, по-моему в воздухе носятся идеи строительства.
– Фабрик, а не храмов, да? – спросил Клейтон. – Именно это и привело меня сюда. Но, возможно, вы уже догадались, что является целью моего визита?
– Вы хотите взять подряд на строительство новой фабрики в Хайнолт.
– Именно так. После того, что я увидел здесь, я думаю, что мне стоит заключить контракт.
Прогуливаясь между сложенными блоками камня, Клейтон стал говорить о деле.
– Хайнолт принадлежит мистеру Ярту, но он, похоже, тяжело болен, и фабрикой управляет его сын. Молодой мистер Чарльз торопится.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118