– вдруг спросил Грэгори. – Кажется, вы хотели продолжить учительствовать?
– Но ведь это вы сказали, что мне можно уволиться.
Молодой человек кинул на нее почти злобный взгляд.
– Если мне не изменяет память, вы не очень благосклонно отнеслись к тому предложению.
– Да. Но если говорить откровенно, так сложились обстоятельства. В последний вечер перед отпуском я узнала, что администрация колледжа решила закрыть один класс, так как расходы превышали предусмотренный бюджет. У преподавателя, которого собирались уволить, жена, двое детей и заложенное состояние.
– Поэтому вы решили уйти вместо него? Сьюзен только промолчала в ответ. Она поступила бы так же, даже не имея наследства.
– Итак, вы теперь свободный художник? Вам это нравится?
– Не знаю. Сейчас мне даже слишком хорошо.
Она приехала в Прованс в надежде обрести новое вдохновение среди римских развалин, поросших соснами гор и маленьких терракотовых домиков, но ей никак не удавалось сосредоточиться на творчестве.
– Я собиралась переехать в Тоскану навсегда, – быстро проговорила девушка, не желая думать о причине неудач. – Но, по-моему, уже чересчур насытилась ею.
– Почти так же, как в Рождество, когда съешь слишком много шоколада.
– Пресыщение старыми мастерами, – Сьюзен даже улыбнулась этой мысли. – Возможно. Просто мне хотелось пожить тихо, подумать. Прованс стал премией имени Сандры. Раньше деньги приходилось тратить на что-то более существенное, чем путешествия, – объяснила она.
– Да, ваш дом заливало дождем, когда я заехал к вам на прошлой неделе в тщетной надежде, что вы могли вернуться. Боюсь, надо срочно заменить кровлю.
Сьюзен тяжело вздохнула.
– Я так надеялась, что дом протянет до осени. Я копила ренту Роя, чтобы расплатиться за крышу.
– Рой платит вам ренту? А у меня сложилось впечатление… – Грэгори осекся.
– Какое впечатление?
Молодой человек пожал плечами. Движение сказало больше, чем слова, и Сьюзен поклялась, что Рой поплатится за это.
– У вас сложилось впечатление, что мы живем вместе? – девушка взмахнула длинными ресницами и смерила мужчину холодным взглядом. – Интересно, почему?
На этот раз обычно безразличное выражение спутника было странно тревожным.
– Не мне об этом говорить. Может быть, он считал меня своего рода угрозой. А может быть, просто хотел предостеречь меня.
– Вы могли его успокоить, – подсказала Сьюзен и тут же разозлилась, что выдала себя.
Подобное замечание, похоже, позабавило Грэгори.
– Вам легче переубедить его, чем мне, – начал он, и девушка почувствовала, как краска заливает ее лицо. – Вот если бы вы дали ему знать, где находитесь и когда вернетесь. Одна открытка не заменит ему путешествия с вами.
– Он не интересуется искусством.
– Ну, тогда другое дело. Но все же мне казалось, что за шесть недель отсутствия вы могли выкроить хотя бы минутку… – Грэгори задумался, и у Сьюзен неожиданно возникла мысль, что он в свою очередь мог проговориться, – …чтобы сообщить ему где вы.
– Я была слишком занята, – ответила девушка, чувствуя небольшое угрызение совести за то, что ни разу не вспомнила о Рое. Она взглянула на Грэгори. – Но вы тоже ничего не знали. Это могло послужить ему утешением.
– Вы так думаете? – Хенсворд ласково улыбнулся. – Вы сами все ему объясните, как только вернетесь домой.
– Мне нечего объяснять, – резко ответила девушка, но в душе поклялась, что если Рой действительно вынашивает мысль проникнуть в ее спальню, то ему придется подыскать другую квартиру. – Так когда же мы уезжаем?
– Завтра утром. Я заказал два места. У вас еще останется достаточно времени, чтобы закончить рисунки.
Сьюзен взглянула на валявшийся под ногами альбом.
– Никак не могу разобраться во всем. Я постоянно думала о Сандре.
Сьюзен мерещилось, что Сандра зовет ее по ночам. Иногда сильное чувство настигало врасплох даже днем.
Грэгори откинулся на ствол дерева и прикрыл глаза.
– Расскажите мне. Может быть, я смогу помочь.
Девушка заколебалась, но, с другой стороны, кто еще мог понять ее лучше, чем он?
– Я была так рассержена тогда, – нерешительно начала она. – Помните, когда сказала, что ни одна из них не являлась моей матерью.
Она не знала, как продолжить. Но в глазах мужчины не было и тени осуждения. Он по-прежнему сидел, расслабившись и заложив руки за голову.
– Это вполне естественная реакция, Сьюзен. Не надо себя ни в чем упрекать.
– На самом деле мама так любила меня, – вздохнула девушка, – и не заслужила подобного отзыва. Она была мне матерью в полном смысле этого слова. Но и Сандра зовет меня… – И она рассказала молодому человеку, о какой необузданной и самозабвенной страсти прочла в дневнике.
Девять долгих месяцев Сандра вынашивала в себе дитя любви, видела, как округляется ее живот, слышала, как ребенок становится все сильнее и начинает двигаться. И каждую секунду знала, что с ним придется расстаться. Она сделала нелегкий выбор. Даже тогда можно было найти менее затруднительное решение. Но она выносила ребенка ради любви и ради той же любви подарила ему жизнь.
Грэгори внимательно слушал сбивчивый рассказ девушки. Наконец он произнес:
– Да, она сделала свой выбор. Я же говорил, она не винила вас. Не имела права.
– А было в чем винить, – Сьюзен почувствовала, что Грэгори весь как-то напрягся. – Видите ли, я все же виновата перед ней.
Внешне Хенсворд казался, как всегда, спокойным.
– Но вы же не знали…
– Она приезжала ко мне на день рождения, когда мне исполнилось семь.
– Я слышал, – кивнул он.
– Она говорила вам, что привезла мне куклу? Он отрицательно помотал головой и подался вперед, весь превратившись во внимание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45