Поразительная красота местности возродила в ней желание заниматься живописью, пробудила давно забытое вдохновение. Это придало Розали смелости достать принадлежности для рисования, которые мать тайком подложила ей в багаж.
Но годы бездействия сделали свое дело, – каким бы художественным талантом Розали когда-то, ни обладала, одной лишь красоты пейзажа оказалось мало, чтобы его пробудить. Да, она потеряла его навсегда – чудный дар переноса увиденного на холст.
Три года назад Розали стоически восприняла эту потерю. Она даже не особенно расстроила ее, поскольку тогда весь ее мир перевернулся. Три года назад она больше не хотела рисовать. Ее родных и друзей беспокоила произошедшая с ней перемена.
Поэтому Розали так удивилась, испытав знакомое томление. Но оно не выдержало столкновения с реальностью. Розали с отвращением вырвала лист из альбома.
Опять чего-то не хватает.
Губы молодой женщины изогнулись в скептической усмешке.
Должно быть, таланта. И чего-то еще…
Розали снова огляделась. Несмотря на шум бьющихся о берег волн и сокола, кружащего в небе над утесом, пейзажу недоставало жизни. Розали встала и потянулась, разминая затекшие мышцы.
Это не имеет значения. В любом случае я не способна оценить пейзаж по достоинству. Я больше не художница.
От разочарования у Розали внезапно задрожал подбородок, и она стиснула зубы. Какой же она была идиоткой, когда надеялась вновь обрести то, что утратила навсегда.
Розали глубоко вдохнула. Она выжила, выбралась из трясины страха, отчаяния и горя и продолжила жить. Более того, ей удалось обрести покой и радость в этой новой жизни, счастье, которое она боялась уже никогда не испытать. Она была счастливой женщиной. Разве имеет значение, что она больше не является художницей?
Но когда Розали убирала в сумку принадлежности для рисования, ее руки дрожали. После короткого прилива надежды и вдохновения осознавать правду было нелегко.
Но нет, она больше не пойдет по этому пути, не станет мучить себя мечтами о несбыточном. Вместо этого она сосредоточит свое внимание на других вещах, например, на осмотре достопримечательностей прибрежного городка. Возможно, даже совершит путешествие по пустыне. Будет плавать каждый день и, наконец, откроет детективный роман в мягкой обложке, который взяла с собой в отпуск.
Я забуду волнующую красоту пустынной бухты и крепости, словно взятой из сказок «Тысячи и одной ночи»…
Внезапно Розали заметила какое-то движение на противоположном конце пляжа – бело-золотые фигуры в свете восходящего солнца приближались к ней, двигаясь вдоль кромки воды.
Да это же лошади…
Муж сестры Розали занимался разведением лошадей, и молодая женщина быстро поняла, что перед ней два чистокровных арабских скакуна. Набегающие на песок волны омывали их копыта.
Розали услышала ржание и увидела, как одна из лошадей тряхнула длинной гривой, Сидящий на ней мужчина наклонился вперед и что-то шепнул ей. На фоне светлой лошадиной шкуры темные волосы всадника казались черными как смоль. Розали заметила, как лошадь дернула ухом и слегка повернула голову.
Розали казалось, что перед ней мифический кентавр – было трудно сказать, где заканчивается человек и начинается животное. Мужчина был в белых брюках и свободной белой рубашке с длинными рукавами, расстегнутый ворот открывал треугольник бронзовой кожи. Седла под ним не было, однако он держался уверенно, словно с раннего детства ездил верхом. Одной рукой он небрежно сжимал поводья, другой – узду второй лошади.
Затем как по команде обе лошади одновременно повернули и зашли глубже в воду.
Не теряя ни секунды, Розали достала альбом и машинально зарисовала изящные изгибы их шей и мощных ног. Взглянув на профиль всадника, она на мгновение замерла при виде его поразительной мужской красоты. Он находился слишком далеко, чтобы Розали могла разглядеть черты его лица, но даже в наклоне головы и линиях загорелой шеи было царственное величие.
Ее сердце учащенно билось, в то время как рука летала над бумагой, силясь запечатлеть ощущение от увиденного.
Розали вдруг осознала – именно этого ей и не хватало для того, чтобы вдохнуть жизнь в пейзаж. Сквозь шум волн до нее долетел глубокий голос – всадник произнес что-то одобрительное на арабском. От этого звука по всему телу Розали разлилось странное расслабляющее тепло. Затем мужчина рассмеялся низким грудным смехом, и по спине Розали побежали мурашки. Вздрогнув, она принялась энергичнее водить карандашом.
Вдруг троица повернулась и направилась к берегу. Они исчезнут раньше, чем мне удастся запечатлеть хотя бы часть желаемого, печально подумала Розали.
Она склонилась над альбомом, пытаясь уловить незримую связь между человеком и животным, благодаря которой они казались единым целым.
Прошло несколько секунд, прежде чем молодая женщина осознала, что они снова движутся в ее сторону. По мере их приближения она улавливала все больше деталей: побрякивание упряжи, раздувающиеся ноздри лошадей, босые, красивой формы ступни всадника. Промокшие брюки облепили его мускулистые бедра; тонкая хлопчатобумажная рубашка, забрызганная водой, просвечивала там, где соприкасалась с его кожей. Под ней угадывались бугры мышц и плоский живот.
Розали перестала рисовать и подняла глаза.
Мужчина наблюдал за ней. Он щурился от солнца, но его взгляд был пронизывающим. Розали выпрямилась. Ее сердце колотилось так быстро, что ей казалось, будто оно вот-вот выпрыгнет из груди.
Наверное, я просто слишком разволновалась из-за того, что снова могу работать…
Но, встретившись взглядом с всадником, Розали усомнилась, что ее возбуждение вызвано лишь творческим вдохновением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33