Больна Блэр или нет, не было причины так непрофессионально себя вести. Это так непохоже на нее. Раньше она и опаздывать себе не позволяла. Теперь путает даты просмотров, а у моделей время дорого. Журналу это влетит в копеечку. Что-то происходит нехорошее. Неужели Блэр решила продать «Вью»? Или хочет поменять штат? Ходили слухи о несоответствии зама по рекламе, но вряд ли Блэр устроила такое из-за него. Дела идут плохо. Нет, здесь что-то другое…
В общем, приглашения обратно в кабинет Пен будто бы не получала. Через двадцать минут Блэр сама пришла к заместительнице. Она закрыла за собой дверь и плюхнулась в удобное деревянное кресло Пенелопы. Блэр плотно сжимала губы, и Пен поняла, что начальница собирается сказать неприятную новость и не намерена объясняться.
Но даже приготовившись к удару, Пен от неожиданности вскинула руки к небу, когда Блэр огласила решение.
– Не утруждай себя пересъемками Демерест, – начала Блэр. – Пожалуйста, не задавай вопросов, ни-ка-ких. Мы возвращаемся к девушке твоей мечты… – Она не могла скрыть горечи. – Будем снимать твою любимицу… и мою…
– Не хочешь ли ты сказать…
– Именно. Алексу Уэллс. Лицо Вечной Молодости.
– Ушам своим не верю, – ахнула Пен. – Мы же бесплатно прорекламируем «Дэви», подарим им миллион долларов…
– Ты слышала, что я сказала? Это мое решение, и никто его не изменит.
– Я опаздываю, – с вызовом сообщила Алекса таксисту, будто это он нес ответственность за то, что до самой Ист-Энд-авеню машина стояла на каждом светофоре. Босс, как всегда, назначил встречу по новому адресу.
Водитель невежливо пробурчал что-то В ответ, но прибавил ходу. Первый раз Форга не прислал машину – длинный серый лимузин с затемненными стеклами, за которыми окружающий мир приобретал приятные, мягкие оттенки. Сомнений нет, это выговор – хозяин «Дэви» недоволен ее предстоящей поездкой.
Перед тем как стать крупным акционером империи, Алекса твердо решила отдохнуть.
К счастью, вместо пятнадцати–двадцати минут опоздания она отделалась двенадцатью. От знакомого чувства страха и нетерпения сводило желудок. Он решит, что она опаздывает назло. Алекса менялась на глазах, шумный успех неизбежно портил ее, делал все более независимой. Форга уже высказывал претензии и сказал, что неподчинения не потерпит.
Рассеять страхи и подозрения босса потребует времени, надо набраться терпения, иначе каникулы не состоятся. Алекса думала, что знает, как это сделать, настроилась решительно, а тут такая досадная промашка. Какое легкомыслие, даже деньги заранее не приготовила. Вытащив наконец кошелек, она протянула таксисту пятидолларовую бумажку.
– Вы мне кого-то напоминаете, мисс. Вы не… как же ее зовут? Самое красивое лицо, или что-то в этом роде?
Опаздывая на свидание к Форге, Алексе некогда было объясняться.
– Сдачи не надо. – Она выскочила из машины, на ходу надевая очки и запихивая прядь золотых волос в пучок. Нервы пошаливали, как всегда перед разговором с Форгой.
Дверь, как при каждой встрече, была приоткрыта. Коридор освещала одна-единственная толстая темно-синяя свеча. Услышав голос сверху, она собрала все свое самообладание.
– Алекса, поднимись, пожалуйста. Давно мы не виделись. По-моему, больше двух недель.
Она робко поднялась по черным полированным ступеням – не только из-за боязни поскользнуться. В первый раз Форга ждал ее не в кабинете за массивным столом. Он стоял в лестничном проеме. Свет падал только ему на лицо и на скульптуру коленопреклоненной женщины позади, склонившей к полу пряди волос из слоновой кости. Внизу со стуком закрылась входная дверь.
– У нас важный повод встретиться, моя дорогая…
Ладони повлажнели от напряжения, но на этот раз он не пожал ей руки. Она прошла за ним по толстенному ковру коридора в гостиную с обитыми парчой диванами, гобеленами и скульптурами из слоновой кости в великолепно освещенных альковах.
Алексе было неловко, неуютно, как девочке, впервые попавшей на взрослую вечеринку. «Держись, Алекса, держись!» Форга указал ей на место рядом с собой на гигантском диване. Изо всех сил она старалась удержать дистанцию между собой и могущественной фигурой хозяина, скрыться от его пронзительных темных глаз. Не только потому, что он бесспорно красивый мужчина. Таким Шарлотта Бронте, должно быть, представляла себе Рочестера, а ее сестра Эмилия – Хитклифа. Форга источал некое массивное, необъятное величие, захватывавшее всех, кто находится рядом. Лишь один раз Алекса оказалась совсем близко к нему, когда он встал попрощаться. Тогда ей сразу же захотелось быть еще ближе, и не в сексуальном смысле. Сила его глаз притягивала, она мечтала получить одобрение и благословение, прикоснувшись к его рукам.
– Ты моя звезда. Я выбрал тебя, ты ведь знаешь?
Она медленно кивнула, чувствуя, как его глаза приказывают ей не отрывать взгляда от повелителя.
– Барри говорил с твоими людьми, с твоим агентом. Через пару месяцев истекает срок твоего контракта с ними. Ты станешь одной из важнейших персон в империи «Дэви», известнейшей деловой женщиной в мире. Ты будешь вдохновлять женщин всей земли, представлять все, чего достигла Мадам Дэви в своих исследованиях.
Кружилась голова, но оторвать своих глаз от его Алекса не могла.
– Тебя уже ждут в Рио, в Буэнос-Айресе, в Токио и, конечно, в Париже и Лондоне. Ты ведь никогда там не была.
Это был не вопрос. Он не дотрагивался до нее, но она чувствовала, что сейчас сжата в его крепких руках.
– «Дэви» отправится во все четыре стороны света. И ты, моя дорогая, тоже совершишь путешествие по всей Земле – и на Луну.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106