– Стало быть, все? – отчаянию Рона не было предела.
– Один шанс все же есть, хотя такого рода операции до сих пор носили исключительно экспериментальный характер…
Все смотрели на врача не отрываясь.
– Я подразумеваю пересадку сердца павиана.
По выражению лица Хасикавы было видно, до чего он шокирован.
– Павиана?
– Да, хотя еще раз предупреждаю, что пока делались только пробные операции и риск чрезвычайно велик. Но ничего другого я вам предложить не в состоянии.
– Об этом не может быть и речи, – овладев собой, Хасикава опять говорил с ледяной бесстрастностью.
– Но ведь доктор все понятно объяснил, вмешался Милт. – Если ничего не предпринять, ваш отец не выкарабкается.
– Точно, я тоже так понял, а значит, деваться некуда, – голос Рона дрожал, чуть ли не срывался. – Ну чего упираться, терять-то нечего, а?
– Это значило бы всего лишь спасти отцу жизнь для того, чтобы он оказался вынужден оборвать ее собственной рукой.
– Не понимаю, о чем это вы?
– Мой отец в подобном случае счел бы свое тело оскверненным.
Врач пошел к двери.
– В силу изложенных причин я должен считать свою миссию исчерпанной, мистер Хасикава.
Японец двинулся за ним следом.
– Могу ли я повидать отца прямо сейчас?
– Разумеется. Пройдите за мной, пожалуйста.
Милт с Роном смотрели, как за ними захлопываются двери, и сознавали свою беспомощность.
– Помрет, черт старый, и договор, считай, не состоялся. Милт повел плечами. «Ну и что тут можно сделать? Рон теряет комиссионные, но это не моя забота».
– А вы что стоите как пень, Милт, давайте, придумайте хоть что-нибудь.
– Вы ошиблись адресом. Обратитесь к Господу Богу.
– Но вы же у нас еще и медицинский эксперт, разве нет?
– Какая вам еще нужна медицинская экспертиза? Вы же слышали: все, ему крышка.
– У этих желтомордых денег всегда куча, неужто совсем уж ничего не придумать, с их-то миллионами…
– Ну, если только втихомолку подсунуть ему сердце павиана, но так, чтобы никто об этом не прознал.
Рон оживился:
– А что, вы думаете, может получиться?
– Да бросьте, Рон, вы шуток не понимаете.
– Какие еще шутки, мать-перемать, вы же вроде знакомы с этим специалистом по обезьянам из больницы «Сент-Джозеф»? – вот и поехали к нему прямо сейчас.
Когда Бен проснулся, еще стояла кромешная тьма. Он старался не шевелиться, наслаждаясь теплом тела тесно к нему прижавшейся Эллен. Видно совсем еще рано, пять с небольшим… ну, допустим, пять четырнадцать. Он повернул голову, чтобы взглянуть на часы, проверить. Вот молодец, с точностью до минуты! Значит, и день у него сложится отлично: все пойдет как по расписанию, без осложнений. Когда влюблен, это такое чудо, просто забываешь, до чего много суеты и бестолочи в будничной жизни. Такое чувство, что сегодня любое желание загадывай – все исполнится.
Вечером они с Эллен отправятся ужинать к Милту и Саре. Больше нельзя это оттягивать. Сара уже который месяц ему прохода не дает, «приведи да приведи», и ему все удавалось отыскивать какие-то поводы для отсрочки, он-то не сомневался, что из этого визита ничего хорошего не выйдет. Но и его изобретательность не беспредельна. Так лучше пойти именно сегодня, раз день обещает ему сплошные удачи.
Вытянувшись на спине, он смотрел перед собой в темноту и вслушивался в ровное дыхание Эллен, стараясь сам дышать как можно тише. Его так успокаивает вид спящей Эллен. Вот она, совсем рядом, потрогай – даже руку не надо тянуть. Он движением полным нежности погладил ее по волосам, ругая себя, что еще разбудит ненароком!
Но Эллен не спала. Просто лежала, не шевелясь, в страхе, что он уберет руку. Сказочное ощущение, пусть оно длится долго-долго, всегда.
Его сильная ладонь все так же воздушными движениями поглаживала ее волосы, а в голове Эллен кружились обрывки каких-то стихов… Что-то про любовь, которая словно маленькая птичка, ее и не заметишь, только вдруг чуть слышно затрепещут крылышки. Кто же это написал? Ах да, Карл Сэндберг, тоже такой с виду суровый, а на самом деле нежный, как и Бен…
Он склонился над нею, потянувшись губами ко лбу. Господи, до чего он ласковый, до чего нежный, она просто растает сейчас от его прикосновений. Невыразимая его страстность сломала последний барьер. Она повернулась к нему, не сдерживаясь: «Бен, я тебя люблю».
Он не ожидал, что она уже проснулась, и услышав ее шепот, вздрогнул в темноте. Потом прошептал в ответ: «И я люблю тебя, Эллен»
Она спрятала лицо у него на груди, чувствуя, как ее обхватывают и притягивают ближе его сильные руки, как сжимают все сильнее.
А затем запоет эта птичка беспечно,
И узнаешь, поверишь: опасность исчезла,
Будут грозы, а будет и ведро, и ткань твоей жизни
Расцветится нежданным узором, и нити сплетутся,
Но пройдет стороною беда…
Открывая дверь, Сара выдавила из себя улыбку. Бен сосредоточился, напрягся.
– Добрый вечер, – сказал он, целуя ее в щеку. – Вот, познакомься: Эллен Ричо, моя хозяйка.
Элен протянула руку. Сара ответила вялым пожатием.
– Никогда бы не подумала, что женщина вроде вас станет сдавать комнату.
– Да брось ты, Сара! – принялся ее унимать Милт. – Можно подумать, ты всю жизнь снимала у людей квартиры.
– Не знаю, как там всю жизнь, только отец у меня был домовладелец, так что у нас много кто жил, – оборвала его жена.
– Ах, ну да, я и забыл, – подтрунивал над нею Милт. – Но вот уж точно помню, что на Эллен он совсем не был похож.
Сара послала ему негодующий взгляд, но Милт, рассматривавший Эллен, этого словно и не заметил.
– Ну вот, наконец-то я вижу, кто загнал Бена в трущобу!
– Мне тоже очень хотелось с вами познакомиться, – Милт ей понравился с первого взгляда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97