Она выглядела такой нежной, хрупкой, красивой.
– Честное слово, нет! – ее большие глаза умоляли: «Только поймите меня правильно!»
Меня чуть не стошнило. Остальные пристыженно молчали. «Идиоты! – подумала я злобно. – Даже не понимают, что ими манипулируют».
– Вы очень ошибаетесь, – протестовала Мисти, заставив свою нижнюю губу задрожать.
Опять стыдливое молчанье. Джозефина. прищурившись, смотрела на Мисти.
– И вообще, я сейчас собираю материал для своей следующей книги, – напоследок добавила Мисти.
Молчание из стыдливого превратилось в потрясенное, а потом на нее посыпался град вопросов.
– А я в ней буду? – заинтересованно спросил Джон Джоуи.
– А я? – тревожно поинтересовалась Чаки. – Надеюсь, ты изменишь мне имя?
– И мне, – подхватил ее Нейл.
– А я буду главным героем, ладно? – заявил Майк. – Тем парнем, которому достанется девчонка.
– А как насчет меня? – начал Кларенс.
– Прекратите! – взревела Джозефина. Умница! Ну-ка покажи ей, где раки зимуют!
Жаль, что Крис не видит. Ему не помешало бы посмотреть, какое упрямое и недалекое существо – эта Мисти. Хотя что-то я сомневалась, что Крису так уж интересно, какой у нее характер.
– Вы уже во второй раз в этом реабилитационном центре! – бушевала Джозефина. – Когда вы начнете принимать это всерьез? Господи боже мой, поймите наконец, что вы и вправду алкоголичка!
– Конечно, я алкоголичка, – спокойно ответила Мисти. – Я ведь писательница!
– Кем вы себя возомнили? – выплюнула Джозефина ей в лицо, – Эрнестом Хемингуэем?
Я просияла. Вот это класс! Потом Джозефина разнесла Мисти в клочки за ее кокетство.
– Вы намеренно и неприкрыто провоцируете большинство мужчин здесь, в центре. Я хотела бы понять, почему.
Мисти не шла на контакт, и Джозефина позволяла себе все больше и больше. Хороший выдался денек! Когда я уже собиралась выпорхнуть из комнаты, предвкушая большое чаепитие, Джозефина схватила меня за рукав. За какую-то секунду мое расслабленное, радостное настроение улетучилось, и меня парализовал ужас.
– Завтра, – сказала Джозефина.
«О, нет! – завопил мой мозг. Нет! Неужели завтра – день оглашения отзыва? Как же глупо с моей стороны было думать, что удастся этого избежать!»
– Завтра, – повторила Джозефина – Мне казалось, что надо предупредить вас…
Я едва удерживалась от слез.
– Чтобы вы успели морально подготовиться…
Мысли о самоубийстве раскрылись подобно нежным бутончикам ранней весной и подняли свои головки.
– Завтра придут ваши родители, как Значимые Заинтересованные Другие.
Мне потребовалось несколько секунд, чтобы переварить это. Я была так зациклена на Люке и всех тех ужасах, которые он мог написать обо мне, что некоторое время вообще не могла сообразить, кто это такие, родители. Родители? Разве у меня есть родители? Но какое они имеют отношение к Люку?
– А-а, да, хорошо, – сказала я Джозефине и отправилась в столовую, постепенно привыкая к тому, что она мне сказала.
«Ничего, – подумала я, – это не катастрофа, это не самое худшее, ведь они почти ничего обо мне не знают». И все же, я испугалась. Мне нужно было позвонить маме и папе и выяснить, что они собираются говорить.
Я обратилась к врачу-консультанту, маленькой и складной Барри Грант, которая то и дело мелькала среди пациентов. Когда я спросила ее, нельзя ли мне позвонить, она жалостливо протянула:
– Щас, тока… чай.
Она указала мне на чашку, что стояла у нее перед носом, и я ее поняла. Я ерзала и волновалась. Наконец она допила свой чай и повела меня в приемное отделение. Там я с удивлением увидела Майка. Он ошивался около стола барышни, напоминавшей шампанское.
Интересно, она для него кто: святая или шлюха?
– Такая красивая девушка как вы! – соловьем разливался Майк. – Да вы их всех в гробу видали…
«Шлюха!» – догадалась я.
– Эй! – окрысилась на него Барри. – Опять тут? Я вам задам!
Майк отскочил на несколько шагов.
– Ну, счастливо, увидимся, – поспешно попрощался он с девицей и юркнул за дверь.
– Держитесь-ка подальше от девушек! – прокричала Барри ему вслед. – А вы не приваживайте его! – рявкнула она на девицу. – Вы на работе и должны вести себя, как профессионал. – Ну, идите сюда! – грубовато крикнула она, чтобы и мне заодно дать понять, кто здесь хозяин. – Какой номер?
К телефону подошел папа.
– Ранчо Уолш, – ответил он.
– Привет, папа, – сказала я. – Ну, как спектакли? Запах гримерки, овации?
Я решила, что будет разумно сделать вид, что мы друзья. Может быть, они тогда хорошо со мной обойдутся завтра.
– Огромный успех, – ответил он. – А ты как?
– Ну, не то чтобы успех, и не то чтобы огромный… Что это я слышала, будто вы с мамой завтра будете здесь, у нас?
Я услышала, как отец судорожно вдохнул, как будто кто его душил.
– Я позову маму, – пискнул он, и трубка шмякнулась на стол.
Дальше пошли бесконечные перешептывания, видимо, папа вводил маму в курс дела, и каждый пытался все свалить на другого.
– Шепотом, шепотом, шепотом! – увещевала мама.
– Хорошо, шепотом, шепотом!
– Так давай же, это ваши, женские дела! Я по голосу слышала, что мама в панике.
– Что я ей скажу? – прошипела она отцу.
– Просто скажи правду, – прошипел в ответ папа.
– Сам скажи, – прошипела в ответ мама.
Тогда папа прошипел:
– Ты мать, это твое дело сказать…
Должно быть, папа наконец пригрозил маме урезать деньги на хозяйство, потому что она все-таки взяла трубку и слабым срывающимся голосом заявила:
– Ты знаешь, он замучил меня своей чертовой Оклахомой! А еще, ты не поверишь, знаешь, что он теперь заказывает мне на обед? Овсяные лепешки! К чаю! Я у него спрашиваю, что это такое.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165