И это еще не все, с чем мне придется примириться. Шок, который вызвало у меня поведение Люка, несколько сместил акценты. Я на время забыла о том, что Клойстерс оказался вовсе не тем фешенебельным курортом, полным знаменитостей, каким я ожидала его увидеть. Отзыв Люка и ужас перед его публичным оглашением на время затмили для меня это неприятное открытие.
Итак, я в грязной, обшарпанной больнице, среди отвратительных, толстых, неопрятных, грубых алкоголиков и наркоманов. Не осталось никакого глянца, никакого лоска, ничто больше не скрывало от меня истинной сущности Клойстерса.
И снова я начала злиться на Люка. Еще сильнее, чем раньше.
– Люк Костелло – лживый ублюдок! – выплюнула я со слезами ярости.
Селин рассмеялась. Но по-доброму.
– Что такого смешного? – грозно спросила я.
– Рейчел, опыт мне подсказывает, что все, что пишут люди в таких отзывах, – правда, – сообщила мне Селин. – Я здесь работаю семнадцать лет, и за это время никто из свидетелей не солгал.
– Кто-то всегда бывает первым, – съязвила я.
– А вы не задумывались о том, каким испытанием должно было быть для Люка написать то, что он написал?
– Почему это должно быть для него уж таким испытанием? – не поняла я.
– Потому что, если он знает о вас столько, что даже осведомлен о вашем пристрастии к наркотикам, значит, он знаком с вами так близко, что вы ему не безразличны. Он ведь не мог не догадаться, что вам не понравится его отзыв. Никто не может чувствовать себя хорошо, совершая то, что не понравится тому, кого он любит.
– Вы просто его не знаете. – Я начинала закипать. – Он подлое и низкое создание. И не только потому, что написал этот поганый отзыв. Он всегда был вруном.
«Неужели?» – удивилась какая-то частица меня.
– Значит, вы ошиблись в выборе друга. – Селин опять улыбнулась своей уютной улыбкой пухленькой домохозяйки.
Этот довод потряс меня. Я совершенно не знала, что сказать. А потом сообразила: когда сомневаешься – льсти.
– Да, я знаю, – сказала я с самым честным видом. – Вы совершенно правы, Селин, теперь я это понимаю.
– А может быть, он вовсе не плохой человек, – мягко сказала она. – Может быть, вам просто сейчас хочется думать, что он плохой, чтобы отгородится от того плохого, что он о вас написал.
Почему она думает, будто что-то понимает в моей жизни! Она всего-навсего медсестра. Единственное, что она умеет, – это втыкать иголки в задницы!
25
Когда я доела свое последнее печенье в чайно-молочном клубе имени Селин, как раз пришло время отправляться на групповую терапию. Надо было возвращаться на родную планету.
Войдя в столовую и буквально засыпая на ходу от потрясения и обилия сладкого, я почувствовала себя так, будто куда-то надолго уезжала и теперь вернулась.
Выпивоха Нейл по-прежнему был в центре внимания. Его окружало несколько человек, которые то и дело сочувственно кивали, что-то бормотали, согласно мычали. Я сделала вывод, что все они поколачивают своих жен в пьяном виде. Даже женщины. Я слышала, как Нейл жаловался: «Меня предали. Я просто не могу поверить, что она могла так со мной поступить. Да она же помешанная, это ее надо отправить в дурдом, а не меня…»
Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы от ненависти к Люку плавно перейти к ненависти к Нейлу. Во всяком случае, он, безусловно, больше не был самым интересным человеком в этой комнате. Это у меня случилась трагедия, настоящая трагедия, которая задвинет его трагедию в самый дальний угол. Его беда не достойна поцеловать даже край одежды моей беды!
Я стояла у двери и старательно излучала трагизм.
Крис, как самый чувствительный, сразу обратил на меня внимание.
– А я думал, ты домой ушла, – сказал он, по-приятельски улыбнувшись мне.
Мой облик задумчивой страдалицы сразу поблек. Ведь он так мило себя со мной вел раньше, почему же теперь так переменился?
– Не унывай! – подмигнул он. – Я уверен, что найдется немало ребят, которые будут просто счастливы сделать тебе массаж, такой, знаешь, полный и взаимный массаж. У Сейди можно разжиться растительным маслом, на котором она жарит картошку.
– Черта с два они разживутся! – откликнулась Сейди, которая как раз пробегала мимо.
Я застенчиво заморгала. Должно быть, все они уже успели вволю посмеяться над моими представлениями о Клойстерсе, как о «фабрике здоровья».
– Не в массаже дело, – сказала я, весьма уязвленная его тоном. – Кое-что еще случилось.
Я была почти рада, что Люк так жестоко обошелся со мной. Его поступок затмевал теперешнюю небрежность и бестактность Криса. Да как он смеет! Растительное масло, на котором жарят картошку! И он сказал это вполне серьезно.
– Что, пришел отзыв? – Он приподнял бровь.
Мгновенно приняв оборонительную стойку, я пристально посмотрела ему в глаза:
– Откуда ты знаешь?
– Они обычно приходят через несколько дней после того, как сюда поступаешь, – серьезно ответил Крис. К моему большому облегчению, он, кажется, перестал надо мной смеяться. – И сразу оказываешься весь в дерьме. Во всяком случае, поначалу бывает именно такое ощущение. Чей отзыв?
– Моего друга. – Мои глаза наполнились слезами. – Бывшего друга. Не могу поверить, что он написал такое.
Крупные слезы катились по моим щекам, и я искренне радовалась этому. Я очень рассчитывала на сочувствие и утешение Криса. И он действительно бережно довел меня до стула, усадил, потом поставил второй стул рядом… И лицо у него при этом было доброе и жалостливое, и наши колени почти соприкасались. И вдруг: бах!
– Пожалуй, стоит поверить тому, что он там пишет, – сказал Крис.
Он погладил меня по руке. Этот интимный жест меня удивил и обрадовал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165