я это чувствую всем телом - то, что вокруг меня: какой камень
непрочно сидит в земле, ямка, лужица, тонкая струйка воды, ядовитый шип
рара, Фоил, веди этэи, и они подчиняются, входят в меня, повторяют каждый
мой шаг, потому что я - это Фоил, и я веду их по осыпи в черную щель.
Выше и выше; расщелина; густая волна страха, но я не могу говорить,
раз я в темноте, они не идут, они хотят удержать этэи, резкий высокий
голос, он говорит слова, в них холодное и твердое, оно толкает людей;
прыжок, крошащийся камень, вскрик - они уже здесь, мы одолели первый
уступ.

Все-таки мы прошли. Если останусь жива, я, может быть, осмелюсь
припомнить этот путь. Но, пожалуй, нет - я себе не враг.
Я просто лежу на камнях и без единой мысли гляжу в предрассветное
небо. Уже выцвели звезды. Уже закатился надкушенный шарик Офены. Уже
тишина, и никуда не надо идти.
И тревога: я ничего не знаю. Куда мы вышли, и где враги? Есть кто-то
на карауле?
Оторвать глаза от спокойного неба, повернуть голову... Черные зубья
пропороли простор. Розовые блики на снегах Ханнегана, невидимое солнце
румянит вершины Тингола, значит, мы все-таки прошли через главный хребет,
и теперь уже надо сесть и осмотреться кругом.
Руки привычно поднялись к волосам, перекололи шпильки, убрали под
сетку тяжелые пряди; несколько привычных движений - и я уже я. И когда она
села, лицо ее было спокойно и строго.
Спят, конечно! Даже рунги лежат на земле, только черный скакун Ортана
поднял голову и поглядел на нее. Она ответила взглядом на взгляд, уже без
ужаса и удивления: все возможно, когда разрушен твой мир.
Смотри: Норт не забыл об Илейне. Она лежит на его плаще, уютно припав
к плечу. Он будет ей добрым мужем, надо только куда-нибудь их довести.
А Джер? бедняга, он пытался не спать. Так и спит сидя, привалившись
спиной к валуну. Ортан... где Ортан? Она вскочила: без Ортана нам не
выбраться, это конец... ерунда! Здесь его рунг, Ортан его не бросит.
Дикая красота родимого края... Как он безлюден и дик, подумала вдруг
она. Словно этих лесов не касалась рука человека, словно по этим камням не
ступала ничья нога. Бедный мой край, мы не успели тебя приручить и
украсить - жизни, силы и знания множества поколений были бесплодно
истрачены на войну. А теперь мы исчезли. Мы оставили тебя орде дикарей, и
уже никто не украсит тебя, не усмирит твои кручи, не вспашет твои
долины...
- Что же нас ждет, Ортан? - спросила она, откуда-то зная, что он уже
здесь - возник, как тень, по странно своей привычке, стоит за спиной и
смотрит на встающий из теней хребет.
- Дневка, - ответил он. - Дня через три мы должны выйти к Тарону.
- А вода тут есть?
Он кивнул, и вот я иду за ним; теперь, в трезвом свете дня, я уже не
чувствую жути, только колкое, щекотное любопытство.
Он должен быть хорошим бойцом. Широкие плечи, могучая грудь, походка
упругая, как у зверя. Занятно бы глянуть, каков он в бою. Она усмехнулась:
если Норт все-таки выведет Ортана из себя...
Мы далеко ушли, это опасно.
- Фоил посторожит, - бросил Ортан, и вот за скалою крохотный коврик
травы расстелен возле игрушечного водопада. Сладкая жгучая ледяная вода;
присяду, нам стоит поговорить.
Мне трудно с ним говорить - все равно я его боюсь. Чудовище,
нечеловек, воспитанник духов. Зачем он пришел и что ему мы? И что ожидает
нас рядом с ним?
- Я должна кое-что объяснить, - сказала она. - Я не звала тебя,
Ортан. Это сделал Капитан. У него был шпион в Обсервате, и он знал о тебе
больше, чем я.
Он не ответил - спокойно кивнул и все.
- Я узнала о тебе только после смерти отца - из его дневника. Он
много писал о своих экспедициях, мало о себе и почти ничего о других. Это
можно понять: тогда в Орринде еще были люди, знавшие Древний язык.
Бедный отец, подумала она, как судьба над ним посмеялась! Он так
ждал, пока вырастет Эрд! Он учил меня многому, что обязан знать Штурман:
астрономии, Древнему языку, искусству боя, но дневник свой он предназначил
Эрду, а Эрд так и не смог его прочитать...
- Я не знаю, что связало тебя с отцом - это умерло вместе с ним. Мне
и спутникам моим ты ничем не обязан.
- Я больше тебе не нужен?
- Очень нужен, - сказала она честно, - но мы опасные спутники, Ортан.
Ведь мы суеверны, ты понимаешь?
- Разве ты суеверна, леди Элура?
- Меньше других, - сказала она, - но это неважно. Все мы связаны
целью и судьбой. Мы - последнее, что осталось от целого мира. Последний
отросток на засохшем дереве Экипажа. Я из рода Штурманов, Ортан, - сказала
она с усмешкой. - Мы не верили в Предназначение и священную кровь, но
просто в кровь я верю. В то неповторимое, что передается от дедов к
внукам, и если оно исчезнет, его уже не возродить. А мы ведь были довольно
удачным народом! Смелым, стойким и любопытным. Мир, конечно, без нас не
погибнет - но станет бедней.
Почему-то он взглянул на нее с сожалением. Поглядел и отвел глаза. И
сказал совсем не то, что хотел сказать:
- Ты очень похожа на Родрика, леди Элура.

Здесь дикий край, люди здесь никогда не жили - люди селятся вдоль рек
в долинах главных хребтов. И все равно, как скудны и глухи эти места в
сравнении с настоящим Миром! Жизнь прячется, таится, молчит, я чувствую
живых, но они немы. Здесь мало радости - лишь голод и страх.
Чтобы понять Сообитание, надо вернуться в Хаос. Увидеть эту жалкую,
разрозненную жизнь, не слитую в радости, не хранимую разумом. Увидеть, как
люди убивают друг друга. Побыть среди этих людей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31