Майх что-то крикнул, он не расслышал, хотел переспросить - не
успел. Черная мягкая тяжесть легла на грудь, вдавила в кресло, оборвала
дыхание.
- Конец, - вяло подумал Хэлан и ушел в темноту.
Только это был совсем не конец, всего лишь передышка, черный просвет
в бесконечной трясине часов, когда перегрузки все ломали и ломали его
тело, и огромное сердце еле ворочалось в груди; и воздух был твердый, и
его нельзя было вдохнуть. А потом пришли тошнотворные часы невесомости и
бессилия, и тоска, и одиночество. Да, одиночество, потому что Майха с ним,
считай, не было.
Майх работал. Шесть дней в пилотском кресле, почти не отлучаясь.
Засыпал на полчасика, если мог себе позволить, а, когда нет, просто глотал
таблетки. Он и о Хэлане забывал, так забывал, что вскидывался, когда тот
совал ему в руки еду. Вернется на минутку, улыбнется виновато - и опять
ушел.
Хэлан уже знал его план. Залезть в астероидный пояс, затеряться, а
потом каким-то хитрым зигзагом вывернуть к Фаранелу. Знал - и помалкивал:
ничего это ему не говорило. Майху видней. Если честно, просто боялся
думать. Изменить ничего не изменишь, значит, терпи.
На седьмой день Майх объяснил, на какие приборы посматривать, в каком
случае разбудить и завалился спать.
И тут уже пришло такое одиночество... Хотя нет, не такое. На Тенаре
было страшней. Хэлан сидел себе в пилотском кресле, лениво поглядывал на
приборы, лениво подумывал о своем, а огромная тишина ватным коконом
окружала его. Вязли и таяли в ней какие-то привычные, незамечаемые звуки,
по секунде утекало время, и все это было не очень страшно, не страшней,
чем любая засада.
А потом все как-то вошло в колею, уложилось в привычный порядок: еда,
работа, сон по очереди в крохотной загородке за рубкой - и все это было
так, словно они просто движутся из пункта А в пункт Б, словно на Ктене их
ждут-не дождутся.
- Майх!
- Да, - отозвался тот из работы.
- Слышишь, Майх, ты вот был на Ктене...
- Ктен? Ну, по кометной идем, должны прорваться.
- А, черт! Что я, об этом? Майх!
Он поднял голову, наконец.
- Да, Хэл?
- Майх, - медленно и раздельно сказал Хэлан, - как по-твоему, что
такое Ктен?
- Четвертый из внешних спутников Фаранела. Ктен, Латен, Афар, Гварам.
Поперечник - 1100, масса - 1,200 от Сатлирской. А что?
- Я не об этом. Я спрашиваю: что такое Ктен?
- А! Вот ты о чем. Не знаю. Место странное, ты прав. А в чем дело?
- Думать пора. Мы можем добраться до Намрона напрямую?
- Нет. Если честно, не знаю, доберемся ли до Ктена. И так на
экономичном иду, видишь, каждый этап по три раза пересчитываю.
- Горючее?
- Да, главным образом. Ничего, Хэл, пробьемся.
- Ну, если пробьемся, давай я тебя поспрашиваю. Значит, ты был на
Ктене?
- Да.
- Прямой рейс?
- Нет. Рейс обычный: Авлар - Гават - Гварам.
- А Ктен?
- На Гвараме подвернулся груз. Понимаешь, это ведь идет, как
спецрейс, по особому тарифу. Наша компания от таких фрахтов не
отказывается!
- А почему именно вы?
- Глупей не нашлось. Рейс для самоубийц. Груза мало, а недогруженный
корабль... ну, понимаешь, при неправильной загрузке теряется точность
маневра. А навигация там дьявольская... Мы по кометной идем, и то будет
трудно. А уж от Гварама...
- Понятно. А груз?
- Обычный. Медикаменты, оборудование, запасные блоки и приборы.
- А оттуда?
- Почти ничего. Малые контейнеры и кассеты. Пленки с приборов, как я
понял.
- А почта? Туда, обратно?
- Никакой почты, Хэл. Мне это тоже показалось странным.
- Только это? Помнится, ты говорил, что ждали груз. А груза-то нет?
Сколько вы там торчали?
- Четыре дня. Догадываюсь, что ты спросишь. На станцию нас не
пустили. По карантину.
- Значит, теперь у них есть врач?
- Не знаю, Хэл. Не уверен.
- А карантин?
- Ну, это как раз нормально. На такие вот маленькие станции нашего
брата, жестяночника... ну, не любят пускать.
У ребят ведь всегда кое-что есть, ни один таможенник не отыщет.
- И на "Звезде"?
- Ну-у, у нас поменьше - Лийо в это не марался. Так, по мелочам.
Нельзя было пережимать, Хэл. При такой сволочной работе ребятам надо хоть
что-то с рейса иметь.
- Предположим. К вам кто-нибудь выбирался?
- Нет. Даже разгружались сами. Выгрузились, Лийо связался со
станцией, оттуда пришли и забрали груз.
- И наоборот?
- И наоборот. Понимаешь, Хэл, мы об этом не говорили. Перед рейсом,
на Гвараме, у нас была портовая инспекция. Проверяли линии связи. Чтоб ты
понял... на наших кораблях связь - это единственное, что всегда в порядке.
- А это тебе странным не показалось?
- Показалось. А еще показалось, что Лийо знает, в чем дело, только не
хочет говорить. А ты?
- Догадываюсь.
- Что?
- Думаю, тюрьма. Если б что-то секретное, черта с два вашу жестянку
туда бы пустили.
- Думаешь или уверен?
- Пока только думаю, малыш. Вот свалимся мы на Ктен... нам помощь
нужна?
- Почти нет. Достаточно, чтоб не мешали.
- Значит, нужна.
Майх усмехнулся.
- Тогда давай думать. Предположим, тюрьма. Вроде, пока сходится... по
намекам. А зачем? На Планете тюрем мало?
Нет, брат, хватает. С жильем туго, а тюрем хватает. А тут Ктен. Вези
черт-те куда, продукты ему, кислород... Это сколько же стоит человека на
такой станции содержать?
- Достаточно дорого.
- Вот видишь. Вроде глупо... а не глупо. Понимаешь, на Планете ведь
человека без следа не упрячешь. Хоть на превентивный, а бумага нужна.
- Ну и что?
- Бумага - это след, Майх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66