и хотя образ Руа возник передо мной так явственно, что мне казалось, я улавливаю запах его табака, я сказала себе, что Сент-Клер, а не Руа стал моим мужем и, уж конечно, я не первая и не последняя женщина, которая спит с одним мужчиной, а мечтает при этом о другом. Я была женщиной, которая при определенном стечении обстоятельств решила не упускать свой шанс.
Я уже собиралась ложиться спать и раскладывала одежду, приготовленную на завтра, когда дверь отворилась и вошел Сент-Клер в своем залатанном пурпурном халате. Он закрыл за собой дверь и прищуренным взглядом обвел комнату.
– Завтра Марго приготовит для вас большую спальню.
Я продолжала раскладывать вещи.
– О нет, не надо, – воскликнула я беспечно, – я предпочитаю остаться здесь.
– Вам нельзя здесь оставаться. – Он казался по-прежнему высокомерным, то ли потому, что говорил неторопливо, то ли оттого, что лениво поигрывал кисточкой на поясе халата.
– Почему вы против другой комнаты? – спросил он, глядя мне в глаза.
Я подумала, как лучше ему ответить. Сказать, что та, другая комната внушает мне ужас, потому что его первая жена, недавно погибшая – совсем недавно, – боролась в ней со своими кошмарами? Или сказать о том, что было ближе к истине, – что ничто, даже это, не удручает меня так, как необходимость подчиниться его воле?
Я быстро остановила себя. Какая польза от этого моего раздражения? Этот человек мой муж, и я знала, что за этот брак потребуют расплаты. Что же я буду ворчать при возведении меня на престол?
Однако я настаивала.
– Но если эта комната устраивает меня больше, почему вы против? – спросила я.
Он надменно отмахнулся:
– Моя жена не может жить в комнате для гувернантки.
– Ваша жена ничем не лучше Эстер Сноу.
Он зевнул и хлопнул себя по губам – таким образом сообщая мне, что разговор на эту тему исчерпан.
– Завтра Марго приготовит для вас другую комнату.
Я с удивлением посмотрела на него. Неужели я узнаю его с другой стороны? Неужели то, что я принимала за томность и равнодушие, оказалось высокомерной властностью, которая неумолимо настаивает на своем, пока то, что она преследует, не сдастся со временем окончательно? Эта мысль испугала и неприятно поразила меня, так как я не собиралась уступать никакому давлению на мою волю – даже самому маленькому. Поэтому я обернулась и посмотрела ему в лицо.
– Давайте объяснимся, – мой голос прозвучал резко и резал слух мне самой. – Вы назвали меня своей женой. Так к чему же обязывает этот титул?
Его глаза были прикрыты веками, и мне показалось, что кислая улыбка коснулась его губ, но, когда он поднял глаза на меня и посмотрел странным птичьим взглядом, улыбка исчезла.
– Может быть, нам подписать контракт, – протянул он, – указывающий, что за пищу и кров некая Эстер Сноу – девица – берет в мужья Сент-Клера Ле Гранда и предоставляет ему все супружеские права?
– Значит, вы намерены воспользоваться этими правами?
Бледные, окруженные черной каймой зрачки смотрели прямо на меня.
– А вы думали, что я монах, Эстер? Что я женился на вас потому, что вы можете позаботиться о хлопке – или сторговать хорошего мула?
Он подошел ко мне – так и хотелось ударить его, чтобы высечь хоть искру страсти на его лице или в голосе.
– Для этого я мог бы нанять кого угодно, Эстер. Он возвышался надо мной, и я смотрела, как его левая рука обняла мое тело, а правая лениво потянулась к ночному столику погасить свечу.
Глава XI
Утром, когда первый туман, почти такой же мрачный, как и сама ночь, возвестил о начале нового дня, я уже была на ногах и одета, все мои мысли были о работе, которая предстояла мне в тот день. Только смятая головой Сент-Клера подушка напомнила о том, что ночь – в течение которой я не сомкнула глаз – была не что иное, как неприятный, напряженный сон.
Но по дороге вниз на кухню я почувствовала, что силы мои поддерживает возбуждение, которое часто приходит вместе с болью, и я быстро приказала Маум Люси, возившейся у огня, позвонить в колокол и поднять людей. Ведь у нас было столько дел. Сегодня должны прибыть рабочие, нанятые капитаном Пиком в Дэриене; Сею и Бою предстояло встретить их на лодке; нужно было подписать контракты, на поляне перед хижинами разжечь костры под железными котлами, чтобы в полдень была готова для них чечевица со свининой.
В девять часов первая лодка, нагруженная освобожденными трудящимися, причалила к месту. Группка оборванцев выглядела довольно жалко в свисавших с плеч лохмотьях, они казались такими грязными, что Маум Люси и Марго брезгливо отвернули носы и пробормотали с глубочайшим презрением что-то о "полевой скотине".
Все утро я просидела в своей конторке с Шемом, их старшим, чтобы получить подпись каждого негра на контракте, что оказалось настоящим наказанием божьим. Это было тягостное испытание. Мне приходилось читать и перечитывать контракт, потом ждать, пока негр вникнет в суть – иногда даже выйдет советоваться с друзьями. Оказалось, что все они были почти уверены, что, подписав контракт, опять попадут в рабство. Один старый негр, в поношенной шелковой шляпе и с зонтиком (хотя бескрайняя синева заливала все небо), возвращался несколько раз и просил снова и снова прочитать ему контракт, но под конец все же подписал.
Но один раз я все же вышла из себя. Это случилось, когда один юноша по имени Джон Итон сказал, когда я объяснила ему условия контракта:
– Хорошо – вы подпишите мой контрак', мистис, – тода я подпишу ваш.
Потеряв терпение, я выгнала его; но через пять минут он опять возник в дверях.
– Я снова тута, мистис, – сказал он с добродушной улыбкой и без дальнейших замечаний поставил свою подпись на бумаге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96