…Внезапно она подумала, что дома ее уже ищут: мама, чья тщательно выутюженная корректность никогда не позволяла ей донимать Арабеллу расспросами, и так уже подозрительно смотрит на нее, стараясь понять, почему ее жизнерадостная дочь, которая, приезжая домой, обычно подтрунивает над нею и отцом, в этот приезд хандрит и вот уже третий день цепляется за любой предлог, чтобы уединиться.
Возвращаясь к дому по аккуратной дорожке, украшенной с двух сторон ленточками низких, бархатных маргариток, Арабелла окончательно решила расстаться с Дэном, чтобы не ломать ему жизнь. Пусть он вернется к своей нескладной Виви и пусть они оба будут счастливы!
Но выйдя из-за розария, она сразу увидела его… Дэн стоял на крыльце дома и, улыбаясь, что-то рассказывал ее отцу. Бежать было поздно, да и глупо. Стараясь сохранять беззаботный вид, она подошла и, приветливо поздоровавшись с Дэном Хэшебаем, невозмутимость которого была еще более крепкой выдержки, чем ее беззаботность, поднялась по ступенькам и скрылась в доме.
Захватив с собой ноутбук, она поднялась наверх и попыталась сосредоточиться на работе, не обращая внимания на колотящееся сердце.
«Алина не любила одеваться по утрам. Если позволяла погода, она выходила в сад, окутанная лишь благородным флером цветочного аромата. Все ее любимые духи были гаммой какого-нибудь одного цветка, чистой гармонией его цветочной души. Алина присела на край ванны, совершила несколько только ей понятных, таинственных прикосновений – и ее тело окутал невидимый глазу туман. Сегодня она выбрала Hiris – слитое воедино масло белого и черного ириса вырвалось из флакона, и она прикрыла глаза, наслаждаясь всеми оттенками, которым так богат этот густой жаркий запах. Цветок, земля, шоколад, мед, корни и дерево… Ее обоняние, искушенное жизнью в саду, безошибочно перебирало все нюансы живого, страстного аромата».
__________
Арабелла остановилась. Она не знала, что будет дальше…
Когда сама жизнь казалась ей увесистым фолиантом, полистав который можно найти множество занимательных сюжетов для еще не написанных книг, все было проще. Но сейчас… Как быстро все поменялось местами! Теперь она не знает, как быть со своей жизнью, и пока не узнает, кажется, не сможет написать больше ни слова.
Она осторожно выглянула в окно – в саду Дэна не было. Тогда она выбежала в галерею, ведущую в зимний сад, и осмотрела дом с другой стороны. На крыльце его тоже не было. Она сбежала по лестнице вниз – в гостиной, устроившись в низком кресле, дремал отец, держа в руке утреннюю газету.
«Где же он? Неужели ушел?»
Сбежав с крыльца, она обогнула дом, вышла на улицу через незаметную боковую калитку и, крадучись вдоль высоких кустов жасмина, пошла в сторону главных ворот.
Она злилась. «Ну почему, – думала она, – этот мальчишка вошел именно в мое купе?! Он должен был ошибиться дверью! Да, место рядом со мной свободно, но оно не для него».
У ворот было пусто, лишь взлохмаченные воробьи облепили деревянную решетку забора. Но Арабелла уже не могла остановиться. Она перебежала улицу и пошла по ней, вдоль знакомых с детства цветущих палисадников, все дальше и дальше от дома. Сначала она узнавала все, потом стали попадаться новые дома, а потом она вышла на совсем незнакомую ей улицу. Или здесь все так успело перемениться, или она просто многое успела забыть – эта неизвестность захватывала ее, не давая остановиться. А через час ей уже казалось, что она бредет по совершенно незнакомому городу, такому тихому в этот полуденный жаркий час, будто покинутому жителями. Это было странно и заманчиво, она увлеклась игрой, предложенной памятью, и даже удивилась, вдруг увидев на улице, которой она тоже не узнала, знакомое строение – плывущий в море цветущего вереска традиционный двухэтажный «английский загородный дом».
Эффект «дежа вю», пугающий многих знакомых ей людей, всегда привлекал ее. Неуловимое ощущение, что «это» – не в первый раз, и все, что сейчас происходит, точная копия того, что уже было однажды – времени, места, событий, – делало для нее реальной так называемую «прошлую жизнь», возможно, ее собственное предыдущее воплощение. И сейчас ей казалось, что она уже когда-то приходила сюда и тайком наблюдала за окнами этого дома, чистейшие стекла которого отражали цветущий вереск – белый, пурпурный, розовый, розово-фиолетовый, красный. И тогда окна, так же, как и теперь, напомнили ей старинные витражи. Плавая в волнах медвяного аромата, она уже пыталась однажды предположить, кто живет в этом доме, и подумала, что его хозяин, должно быть, мужественный и сентиментальный голубоглазый шотландец, который окружил свой дом вересковым садом, напоминающим о туманных пространствах его родины.
Арабелла уже собиралась отойти от ажурной ограды и двинуться дальше, как вдруг одно из окон распахнулось и оттуда выглянул Дэн Хэшебай.
Через секунду он был уже на крыльце, а потом исчез в серебристо-зеленой листве и вскоре появился у самой ограды.
Его неожиданное появление, слившись с испытанным Арабеллой впечатлением, произвели странный эффект – Дэн показался ей знакомым и незнакомым, немного другим, чем прежде. Будто бы только сейчас она вполне заметила, как он высок и статен, как сквозь черты юности пробивается другое, мужественное выражение лица – словно само будущее выглянуло и манит ее к себе.
Взявшись руками за чугунные прутья ограды, Дэн начал говорить, но, боясь спугнуть то, что разглядела, Арабелла коснулась пальцами его губ.
– Молчи… Я просто хочу посмотреть на тебя.
Ограда – чугунные цветы на толстых прутьях-стеблях, а там, чуть в стороне, калитка, в которую можно войти… Короткий путь до калитки показался обоим очень длинным, когда они, больше не в силах ощущать разделяющую прохладу чугунной ограды, стали двигаться вдоль нее, ловя губы губами в каждом просвете и соединяя ладони так, словно вот-вот тронется поезд, увозящий одного из них прочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73