– Бог с этим, давай-ка, устраивайся. Вино, коньяк, виски, пиво? – Жаклин несколько растерянно смотрела, где же устраиваться, ибо никакой мебели на «голубятне» практически не было – ее заменяли раскиданные повсюду и перемещаемые Стивом по своему настроению какие-то причудливые помеси пуфа, банкетки и огромной подушки – эти монстры, впрочем, были удобными, разноцветными и дружелюбными. – Садись прямо на ковер, – предложил Стив, внезапно почувствовав неловкость, вызванную только сейчас всплывшим воспоминанием о том, что он когда-то переспал с этой девушкой. Но неловкость происходила вовсе не от самого этого факта – связи Стива Шерфорда исчислялись многими десятками – а от мгновенного телесного ощущения того, какой ласковой, мягкой и спокойной она тогда была, словно не пятнадцатилетняя девочка, а уверенная в себе женщина. Стив сузил глаза и взъерошил волосы над загорелым веселым лицом.– Ты стал совсем седой, Стив, – твердо проговорила она, видимо, сделав усилие, чтобы окончательно перейти к старому обращению.– Но ведь и Джанет уже двенадцать.– С ней все…– В порядке и даже больше – красавица и умница!– А где Пат?– Повсюду. Но если серьезно, то ее сейчас, по-моему, куда больше вопросов музыки занимает гендер. А вообще – съемки, поездки, тяжелый труд постоянного созидания. Мы с ней настолько на виду, ты сама, наверное, много знаешь про нашу жизнь. – Стив усмехнулся одним ртом.– Разве ты не… счастлив?– Счастлив. Но, смотря, что понимать под этим затасканным словом…Жаклин спокойно смотрела на него своими черными глазами без блеска, и Стив чувствовал, как с каждой минутой ему почему-то становится все веселее и веселее. Сейчас она допьет вино, и они закатятся куда-нибудь подальше на побережье и будут болтать, просто болтать обо всем, не воспаряя к философии Гегеля и не опускаясь до обсуждения «Правила десяти минут», «Ten Minutes Rule» – иносказательное название законодательства об абортах в Британии.

а потом шлепать босыми ногами по неостывающему за ночь парному молоку прибоя…– Ну что ж, Стив… Давай пойдем посмотрим место и обсудим детали, у меня не так много времени. – Жаклин осторожно поставила бокал на пол.– Тебя ждет дома муж? – удивляясь себе, зло спросил Стив.– Муж? – Горькая маленькая морщинка легла у розовых, без помады, губ. – Нет, но у меня много работы и…– Дети? – Стив понимал, что это уже похоже на допрос, но не хотел и не мог остановиться.– Зачем же так? – Жаклин мягко улыбнулась. – Если ты действительно хочешь узнать, как я жила эти десять с лишним лет, я расскажу сама. Только пойдем посидим где-нибудь на кухне, как в старые времена, и поедим, я с ленча мотаюсь по заказчикам.А потом, отказавшись от предложенной Стивом сигареты, Жаклин забралась с ногами на диван, снова поразив его текучей и даже немного тяжеловесной для такого небольшого тела пластикой.Все ее движения напоминали оплывающий воск, и такого же оттенка была ее кожа. И в этой мягкой манере, в тихом низковатом голосе, в уверенной спокойной открытости была видна полнокровная, готовая дарить себя женщина, в которую Бог весть каким путем превратилась тоненькая, восторженно-говорливая, всегда чуть испуганная девочка-эмигрантка.– После той ночи на Честер-стрит я стала ужасно всего бояться. Бояться, что приедут репортеры, что у Пати умрет бэби, что я сама забеременею, и что душа Мэтью будет прилетать, в этот дом. Его, кстати, собираются сломать, ты знаешь? И я решила уехать из этого места, как из чумного, благо наша французская диаспора в Нью-Йорке как раз собиралась отправить кого-нибудь учиться во Францию. А я с детства рисовала, и один дальний родственник взялся устроить меня в Школу изящных искусств в Бордо. Это было дивно, и внутри меня все вдруг стало наполняться и смыслом, и чувством, и пониманием. Я сразу специализировалась по дизайну помещений, потому что у меня никогда не было настоящего своего дома, а мне очень хотелось его иметь. И заказы появились еще на старших курсах, и мой будущий муж был одним из таких заказчиков. Странно, но он был очень похож на Мэтью, внешне, конечно. Он из Южной Италии, представляешь – такой жгучий красавец-контрабандист. То есть он был промышленником, но выглядел, как контрабандист. Он увлек, скрутил, ослепил, в нем действительно было много магии. – Жаклин вдруг закрыла руками лицо. – Но он оказался… Словом, ему не нужны были нормальные отношения, наоборот, он бесился от того, что я просто нежно и радостно принимаю его… – И Стив, едва ли не с ненавистью к себе, вновь мгновенно пережил ту их давнюю близость и ощущение обволакивающего ласкового чрева. – Ему нужны были кожа, все эти ремни, сапоги, пояса, браслеты и просто плетки. Это было не столько больно, сколько… унизительно. Но, ты не поверишь, я как-то приспособилась и к этому, и ему было хорошо со мной. – Жаклин глубоко вздохнула, приподымая округлую грудь под черным свитером. – Но потом мы все равно расстались, потому что он уже совсем ничего не мог. Я оставила фамилию, мне она просто нравится. – Девушка посмотрела на Стива так, как обычно смотрят дети, ища одобрения и поддержки у взрослых, и он не мог не кивнуть ей в ответ. – И тогда я снова вернулась сюда и сразу попала к Донгиа. Я помню, как вы строили этот дом, но не хотела… Знаешь, я очень часто вас вспоминала. Если б не вы, может быть, моя жизнь повернулась бы совсем по-другому.– Лучше? – с ноткой ревности спросил Стив.– Нет. Просто по-другому. Но все-таки давай поработаем.И они целый час ходили около западной части дома, разговаривая о стилях, веяниях и материалах, но все эти разговоры казались Стиву завесой, которой закрыто нечто гораздо более важное и глубинное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84