Хорошо, если вы имеете ежедневник, куда записываете свои встречи. Открываете, читаете: «встретиться с М». Вот теперь надо вспомнить, что такой «М», и произошла ли встреча именно в этот день. Кстати, если сыщик не знает точного времени преступления, он будет выспрашивать о ваших передвижениях в разные дни, чтобы «привязать» вас к месту преступления. Рискуете сесть в тюрьму, даже если вы совершенно невиновны. И это – при выяснении событий, происходивших недавно, при наличии живых свидетелей!
Говорят, в конце 1920-х годов, а может быть, в конце 1930-х годов (мы сами об этом читали, но без проверки дат не помним), руководители Советской России (а может быть, партии) решили максимально подробно восстановить ход важного революционного события – знаменитого съезда Советов, на котором В. И. Ленин объявил о победе социалистической революции (или другого какого-то события). Собрали уцелевших после Гражданской войны участников съезда и начали опрос. В результате не удалось не только сделать хронометраж, то есть разбить события, происходившие на съезде, по времени, но даже определить место: разные участники называли разные адреса!..
Мы привели эти наши воспоминания о прочитанном, чтобы лучше иллюстрировать высказанную выше мысль. На самом деле мы, конечно, знаем, о чем идет речь. Но только благодаря тому, что имеется отпечатанная в типографии книга, написанная в ХХ веке, и со ссылкой на первоисточник. Этот эпизод – с опросом участников событий 1917 года – приведен в 5-м томе книги «Христос» Н. А. Морозова. Он рассказывает о статье в «Правде» от 27 мая 1928 года, в которой на защиту его работы по хронологии выступил известный политэконом Н. Н. Суханов. В подтверждение сомнений Морозова в верности древней истории, и особенно ее хронологии, Суханов и привел этот интересный факт:
«Несколько дней назад наш московский Музей революции собрал непосредственных участников первого заседания Петербургского Совета Рабочих Депутатов 27 Февраля 1917 года. Целью собрания было, собственно, выяснение физиономии и работы Временного Исполнительного Комитета, созвавшего первый совет и вообще служившего центром в первые часы восстания. Роль, сыгранная этим учреждением, была исключительно велика. Картина же воспоминаний, раскрывшаяся в Музее революции, была совершенно изумительна. Члены Временного Исполнительного Комитета рассказывали о своих собственных недавних, единственных и неповторимых делах так, как в самых общих, расплывчатых словах передают слухи люди, слышавшие звон. Самостоятельно, до пристрастного допроса, они оказались неспособны восстановить какие бы то ни было конкретные детали. И в частности они только недоумевали: откуда взялась, кем была написана, как напечатана и распространена предъявленная им в музее их собственная прокламация, созывающая совет в Таврическом дворце в 7 часов вечера… Между прочим, относительно этой даты между участниками совещания также возникли любопытные разногласия. Одни утверждали, что первое заседание совета открылось уже в 5–6 часов (при полном дневной свете!); другие относили его к 9 часам вечера (к ночной обстановке!). И это о дне восстания, когда история считала периоды часами и минутами! Это рассказывают люди, руками которых делались недавние события!»
Память человеческая – инструмент ненадежный!.. И на этой «оптимистичной» ноте перейдем к истории возникновения хронологии.
Однажды некие греческие ученые попробовали разработать хронологию политической, религиозной и культурной истории своей земли. Как давно это было, мы вам сказать не можем, а традиционные историки, для которых получившаяся в результате этих греческих усилий хронология – просто путеводный канат в прошлое, говорят, что ученые посиделки происходили в V веке до н. э. Наши историки точно определяют и место посиделок: Афины в Греции. А мы, зная, что на греческом языке писались ученые труды отнюдь не в одной только Греции, а и по всему Средиземноморью, сомневаемся.
Впрочем, не будем занудами: в Афинах, так в Афинах.
Не имея никакого опыта в датировках событий, греческие дилетанты-историки ограничились собиранием списков полулегендарных царей древней Спарты, правивших этой заштатной деревушкой «в незапамятные времена», и столь же древних должностных лиц (архонтов) Афин. Они, конечно, не знали, когда исполняли свои правительственные функции эти цари и эти архонты: за сто или семьсот лет до них. Если бы первичные «историки» знали временные параметры своего прошлого, и проблемы бы не было! Теперь принято думать, что они относили время правления царей и архонтов лет за семьсот за себя, но этот вывод никем не доказан.
Через двести лет после этого первого «исторического» опыта новая поросль образованных греков – Эратосфен, Тимей и другие, догадались сопоставить составленные предшественниками списки царей и архонтов и попробовали соединить их в таблицу, чтобы рассчитать интервалы к еще более поздним событиям, отстоящим от их времени, как ныне думают, на 1100–1200 лет. Тут уже появилась хронологическая «точка опоры» – Олимпийские игры, от начала которых повели отсчет лет (по четырехлетиям). Дату начала первой игры историки, не сомневаясь, называют точно: 776 год до н. э.
Если это так, то и в этом случае греки взялись мерить историческое пространство слишком широкими шагами. Получились у них с 1100 до 800 года «темные века». Ничего не было в этих столетиях. После 1100 года рухнуло гончарное искусство, ювелирное дело, пропала архитектура и фресковая живопись, забытыми оказались не только мастерство обработки камня, но даже письменность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38