Можно считать, что сэкономил несколько сотен марок.Находка добавила мне энергии. Вечером я провел сеансы с двумя марафонцами и позвонил Синикке, хотя та была записана только на следующий день.Не прошло и пятнадцати минут, как Синикка разложилась на массажном столе в вызывающей позе. Смазав руки маслом, я взглянул на Синикку и оторопел. Она намазала ногти на ногах таким же темно-красным лаком, как и Хелена.Остудив свой пыл, я начал с живота. Круговыми движениями скользил от лобка к внутренней поверхности бедер, пытаясь не смотреть на пальцы ног. Синикка принялась постанывать. Закатив глаза, она крутила головой, непрестанно повторяя мое имя, хотя условия регулярного обслуживания запрещали произносить мое имя во время сеанса.Я ускорил движения, довел ее до экстаза и, прежде чем она соскользнула с массажного стола, протянул руку.– Что такое?– Деньги.– Так грубо после сладких минут?– Двести марок сюда, на лапу. И никогда больше не крась ногти этим цветом. Никогда. Синикка протянула деньги.– Зачем ты так?– Свободна.Она ушла, а меня трясло. Я подогрел приготовленный днем рыбный суп. Ел, а в желтый бульончик капали слезы. Швырнул тарелку в мойку и заставил себя работать.Автоответчик фирмы «Квадратные метры» посоветовал мне связаться по мобильнику либо с Рииттой-Майей Лаакио, либо с Ярмо Кесамаа.Я записал номер мобилы Кесамаа и вышел с телефоном на балкон. Желтый листок с доски объявлений я приклеил на балконную дверь, чтобы не забывать о насущной необходимости курения.Шум автомагистрали заглушал голос Кесамаа. Я представился господином таким-то и сказал, что меня интересуют все дома на продажу в этом районе. Кесамаа ответил, что сейчас завернет на заправку. – Итак!Шум двигателя смолк. Кесамаа рассказал об объектах, выставленных в данный момент на продажу – лучших образцах индивидуальной застройки. Цены достойных объектов стартовали с миллиона с хвостиком и устремлялись в самое небо. Однако уже за миллион триста свой уголок обеспечен, а если хочется пройти испытание картофельным наделом, то в получасе езды от Хельсинки найдется и это.– Я никуда не уеду из Хельсинки. Послышалось чирканье зажигалки.– Само собой. Кто же хочет уезжать из дому? Кесамаа попросил мои данные для контакта. Я пообещал, что при необходимости сам выйду на связь. Он пожелал мне всего доброго и сказал, что спешит на очередной просмотр.– Очень интересное решение, скажу я вам, буквально здесь, за углом. В интернете есть фотографии, правда сделанные в апреле, они не дают верного представления о саде.Закончив разговор, я глянул в газете, что нам сегодня покажут «Квадратные метры», надел беговую форму, взял бинокль и зажег сигарету. Оставил ее смердеть на бетонном полу балкона.Сбежав по лестнице, я очень быстро участил свой пульс до 130.За пять минут до приезда Кесамаа я уже был на месте.Продавец спортивного магазина не обманул. Бинокль действительно классный.Я внимательно изучил срединую часть тулова Кесамаа. На желтой рубашке с эмблемой фирмы проступил пот. Ослабленный галстук болтался безвольно. Рубашка нависала над задницей мятым мешком вследствие дневного мотания в машине по городу. Жалкое зрелище.Я подобрался ближе. Губы его шевелились, но в деталях я слышал плохо. На просмотр дома явились две семьи плюс собаки. Звери, правда, ожидали решения в пикапах, нервно прыгая от окна к другому.Кесамаа проводил семьи боковой тропинкой во внутренний двор, обратил внимание на оригинальное решение некоторых деталей, очень дружелюбно посмеялся над коллекцией керамических гномов. Ярких пухлых гномиков было всего шесть. Четверо охраняли большой камень, а двое красовались в основании фонтанчика.Кесамаа протянул потенциальным покупателям бумаги и одновременно поддернул штаны. Малолетний член одной из семей подбежал к качелям и принялся их раскачивать. Мамаша вклиниться не успела, как качели выскользнули из рук малыша и поддали Кесамаа в задницу. Тот жестами дал понять, что ущерб минимален.Записать разговор на диктофон не удалось: от канавы до них было более десяти метров. Сделка не состоялась, однако Кесамаа одарил всех визитками, а одна семейная пара протянула ему свои. Семьи разъехались. Я остался понаблюдать за Кесамаа в нерабочей обстановке. Он присел на качели, превратившись в бесформенную глыбу, висящую на тросах. Агент выронил папку с бумагами на траву, свесил голову и закурил. Я устроился поудобнее, раскрыл блокнот и записал: «Ярмо Кесамаа. Лет так 53–57. Судя по выражению лица и жестам, агентствует свыше десяти лет. Стрессы переносит плохо, в день выкуривает – исходя из стиля курения (примерно шесть затяжек на сигарету) – не меньше полутора пачек. Лицо расцарапано: бреется невнимательно, в некоторых местах кожа уже морщинистая, тонкая, как папиросная бумага.Фигура местами расплылась, видать, не в ладах со спортом. Может, обманывает себя, пройдет парочку километров с лыжными палками, зато потом пропустит в баре два больших пива. Полностью погружен в работу, однако все силы отдает именно коттеджам – продаются долго, но навар того стоит.Считает себя юморным парнем, хотя не является таковым. Внутри тикает часовая бомба, когда рванет – только вопрос времени. Способность сосредоточиваться ограниченная, даже низкая, вряд ли он боец домашнего фронта. Любит канал „Мелодия", возможно, фанат Кари Тапио. Брак непрочен, биологический будильник звенит о новой подруге, но он, по-видимому, не решается. Для мужчин такого типа сходить налево – что головой в пропасть.Этого – обломать».
Я знал, что записи мои отрывочны, но сейчас это не имело значения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67