Надо встретиться.Кесамаа зашелестел календарем и посетовал на занятость. Мне было слышно шуршание тонких страниц.– Да уж, да уж, все занято, может, все же придете на смотрины этого дома в воскресенье, неужели не найдем общего языка?– Вычеркни из календаря походы налево и липовые уроки тенниса, наверняка сразу найдется время для деловой встречи.Секунд десять я слышал только тишину.– Эй, господин консультант по продажам, неверный муж, щеголяющий дорогими галстуками, вы все еще на линии?Ни звука.– Подумай хорошенько, уважаемый, над окончательной ценой. Дома приходят и уходят. Из-за них не стоит разрушать брак.По-прежнему ничего, очевидно, Кесамаа отдыхал – голова на руле, телефон на яйцах.– Тебе, как и мне, известно, что дом Оксанена не стоит того. В цене миллионная надбавка за Хельсинки. Но мне необходимо купить этот дом, и я готов заплатить за него девятьсот тысяч. Слышишь, пиши!Вместо Кесамаа опять только шум эфира.– Скоро ты вынудишь меня договориться о встрече с Мерьей. Мне надо передать ей фотографии, снятые в порту, и запись беседы. Не заставляй меня делать это. Слышишь?Мобильник Кесамаа зашуршал по щетине.– Эй, скажи что-нибудь. Ну что, по рукам?– Кто ты?– Денежный мешок.– Зачем ты издеваешься надо мной, я только стараюсь продать недвижимость…– А я только стараюсь купить маленькую развалюху для своей семьи. Давай пойдем навстречу друг другу в нашем общем деле. Кроме того, я уже шагнул навстречу. Будь этот дом в Паркано, он потянул бы не больше трехсот тысяч, а я готов заплатить девятьсот.– Я, действительно, не могу… это невозможно…– Слушай, я же не делаю тебе бо-бо, я только делаю предложение.– Миллион двести и девятьсот, это же…– Это воздух. Чистейший, богатый кислородом финский летний воздух. И не будем раздувать большей проблемы, чем она есть.– Я не могу.– Скинь цену до послевоенного уровня, иначе я прямо сейчас отправлюсь на разговор с Мерьей!– Кто ты?– Денежный мешок.Я прервал разговор. Я нарочно позволил Кесамаа определить номер, он сразу же перезвонил.– Это Кесамаа. Может, мы договоримся так, что я еще раз посмотрю цену на дом.– Как близко ты собираешься на нее смотреть?– Я посмотрю.– Позвони по этому номеру завтра, не позже. У меня и фотографии, и запись разговора.Я снова услышал шуршание.– Я слышу шуршание, ты пытаешься выяснить, чей это мобильник. Он точно принадлежит не мне. Мне принадлежит только этот дом.
В кассе тренажерного зала я попросил чек.Переоделся, сунул одежду в сумку и вошел в зал в спортивном костюме. Немного подкачался на тренажерах, потом через запасной выход нырнул в летний день.Болты на водосточной трубе царапали мне икры и руки.Я перевалился через ограду на балкон, деревянный настил треснул.На карачках пробрался в спальню, задраил шторы и только после этого встал. Спальня была аккуратная, даже бахрома на ковре выровнена. Жильцы этой квартиры знают, что такое жизнь и как следует ее проживать. На стене висело панно. Лось вышел из леса к роднику. Я был этот лось, и меня мучила жажда.Я пошел на кухню и открыл холодильник.Никогда не доводилось мне видеть столько молочных продуктов. Сыры, обычные и плавленые, молоко, йогурты, масло и маргарины разных сортов. Недостатка в избытке не ощущалось. Захотелось всего отведать. Я остановил себя. Отрезал по куску от двух разных сыров и положил хлеб в тостер.Только расположившись за столом, я понял, насколько проголодался. Взяв из холодильника литровый пакет йогурта, опустошил его почти наполовину. На дверце я заметил тетрадку, в верхнем углу мое имя. Я схватил тетрадь и стал читать, как протекала моя жизнь. Расписанная по датам, она выглядела довольно стройной, но очень односторонней. В соответствии с записями, вся моя жизнь изо дня в день состояла только из курения.Я написал под последней записью: «Вознесся из своей квартиры высоко, как только можно вознестись в жизни, прямо в квартиру инспектора по качеству. Выкурил три сигареты в спальне, одну в кабинете, слегка подкачал пресс, хорошо поел, отправился завершать сделку по покупке дома».
Потом замарал свою запись, чтобы невозможно было прочесть, прицепил тетрадь снова к дверце холодильника и отправился в кабинет.Так я и знал.Для детей-подростков пароль приклеен в углу дисплея.IVtoHGYd.Электронная почта открылась, я закурил.Я написал письмо и разослал его всем, кто так или иначе соприкасался с делом, в том числе и директору агентства по продаже недвижимости.Коротко обрисовал состояние общества, этику, процветающую в агентстве, отношения Кесамаа и Санны, цены на недвижимость и то, как трудно заурядному инспектору по качеству молочных продуктов понять, почему работник фирмы «Квадратные метры» в обыденной речи называет почти полуторамиллионный объект «чернобылем». В конце извинился за то, что в таком возрасте у меня уже недержание мочи.Пепел попал на клавиатуру, я сдул серые пушинки на стол.Встал от компьютера, загасил сигарету в цветочном горшке.Разлегся на полу в гостиной, подкачал брюшной пресс. Пульс участился до 135. На потолке была нарисована звезда. Я решил, что буду упражняться до тех пор, пока не перестану ее видеть. В глазах потемнело на двести семидесятом разе.Я восстанавливал дыхание три минуты, потом сел в кресло и закурил. Возникло ощущение свободы оттого, что я курил в помещении. Начиная с середины восьмидесятых, не припомню ни одной квартиры, где можно было бы курить в комнатах. В стране выросло новое племя – племя курящих на балконе.Я спокойно выкурил еще две сигареты и представил себе линию фронта. Я отрастил задницу в затяжной позиционной войне, я не уверен в полной боеготовности сейчас, когда солнце наконец восходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67