Затем она обменялась несколькими словами по-персидски с сидящей на скамейке напротив женщиной.
– Она согласилась в случае необходимости подтвердить, что сюда я пришла с ней и ее детьми, – пояснила мне Алави.
Я начала понимать, что иранцам нравятся заговоры и интриги. Они, видимо, привыкли жить в конспирации еще при шахе и уж точно при аятолле. Просьба Алави нисколько не удивила и не обеспокоила нашу соседку, а скорее внесла остроту в ее скучную жизнь.
– Так что же случилось? – спросила Алави. – Почему вы в Иране?
Я рассказала ей свою историю настолько кратко, как только смогла.
– Мне близка ваша ситуация. В Англии меня считали иностранкой, хотя я хотела остаться там. Я нуждалась в помощи других людей. Мне не помогли, и я вынуждена была вернуться в Иран. Это было очень печально для меня и для мамы. Мы дали себе слово, что будем помогать иностранцам в нашей стране. Я знаю, что сумею это сделать по отношению к вам.
Она замолчала на минуту, собираясь с мыслями.
– Моя мама умерла две недели назад, – сказала она, – вы уже знаете об этом. Перед смертью она взяла с меня клятву, что я помогу вам, если только смогу. Я обязана сдержать свое обещание, и я сделаю это.
Краем платка она вытерла выступившие слезы.
– Каким образом? – спросила я. – Что вы можете для меня сделать?
– Мой брат живет…
– Мамочка, мамочка! – прервала Махтаб, подбегая ко мне. – Папа здесь!
Он стоял за оградой и внимательно смотрел на меня. Резким движением руки он подозвал меня к себе.
– Только спокойно, – шепнула я Алави и Махтаб. – Ведите себя как обычно. Махтаб, возвращайся на качели.
Я встала со скамейки и подошла к Муди.
– Что ты здесь делаешь? – буркнул он.
– Такой замечательный день, – сказала я, – уже чувствуется весна. Мне хотелось вывести детей в парк.
– Что это за женщина сидит около тебя?
– Я не знаю, кто она. Ее дети тоже здесь играют.
– Ты разговаривала с ней. Она говорит по-английски?
Зная, что Муди был слишком далеко и не слышал нас, я солгала:
– Нет. Я учусь говорить по-персидски.
Муди настороженно огляделся вокруг, но увидел лишь детей, шумно резвящихся под неусыпным оком матерей. Алави и соседка встали со скамейки и подошли к качелям, чтобы все видели, что они занимаются своими детьми. Не происходило ничего подозрительного. Муди убедился, что я была там, где должна была быть. Не проронив ни слова, он повернулся и отправился домой.
Я медленно пошла в сторону площадки, задержавшись, чтобы покачать Махтаб и Амира на качелях. Мне мучительно хотелось повернуть голову и посмотреть, наблюдает ли за мной Муди, но я продолжала играть свою роль. Спустя несколько минут я вернулась на скамейку, как будто ничего не произошло. Алави, выждав какое-то время, присоединилась ко мне.
– Он уже ушел, – сказала я.
Я посмотрела на женщину напротив и кивнула ей головой в знак благодарности. Она сделала такое же движение, не зная сути этой интриги, но охотно в ней участвуя.
– Так что же ваш брат? – спросила я, чтобы не терять времени.
– Он живет в Захедане. На границе с Пакистаном. Я поговорю с ним и спрошу, сможет ли он организовать побег.
– А у него есть такая возможность?
Алави перешла на шепот:
– Он занимается этим все время: переправляет людей за границу.
Я воспрянула духом. В сущности эта встреча была менее случайной, чем это могло показаться. И учительница из школы, и ее муж должны были знать, что госпожа Алави является кем-то более значительным, чем просто говорящая по-английски особа.
Можно было с уверенностью сказать, что они знали о ее брате. Я не была единственным человеком, который оказался в иранской западне. Эта страна с традициями авторитарных режимов давно уже имела (и это вполне логично) развитую сложную профессиональную сеть, занимающуюся переправкой людей за границу. И вот наконец я нашла контакт с одним из таких профессионалов.
– Сколько это будет стоить? – спросила я.
– Не беспокойтесь о деньгах. Я заплачу сама. Я поклялась маме. Если вы когда-нибудь захотите вернуть мне деньги, тогда и вернете. Если же нет, то это не имеет значения.
– Когда мы можем ехать? – спросила я возбужденно. – Как нам добраться до Захедана?
– Скоро. Я должна получить для вас документы, чтобы вы с дочерью смогли вылететь в Захедан.
Она объяснила мне все детали плана, особо подчеркивая одну: когда все будет готово, нам придется каким-то образом на несколько часов вырваться из-под стражи Муди и сделать это так, чтобы он не заметил наше отсутствие; затем, добравшись до аэропорта, сесть в самолет рейсом до Захедана и связаться с братом госпожи Алави; со всем этим нужно справиться до того момента, пока Муди сообщит в полицию.
Лучше всего подошел бы, конечно, четверг. Муди будет на работе. У нас с Махтаб установленное расписание: утром школа, в полдень лекции по Корану.
Это был, несомненно, более осмысленный план, чем предложенный Триш и Сьюзан. Хелен и господин Винкоп в посольстве подчеркивали, что самый большом риск – это необходимость скрываться от Муди, а может быть, и от полиции в самом Тегеране. Алави тоже подтвердила бессмысленность этого. Агенты в аэропорту были бы тотчас же предупреждены, что следует обращать внимание на путешествующую американку с ребенком. Мы же должны пройти таможенный контроль в аэропортах Тегерана и Захедана и добраться к людям, организующим побег через границу, до того, как власти будут предупреждены о нашем исчезновении.
– Как скоро? – спросила я взволнованно.
– Через две недели. Я поговорю с братом. Позвоните мне, пожалуйста, в ближайшее воскресенье. Возможно, нам удастся встретиться еще раз и обсудить все детали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117