Вот так-то. И поэтому бывает так, что иногда мы зла-то и не хотим, а творим. В этом-то и беда.
Вот расскажу я вам про сестру свою. Никогда она никакие заговоры не применяла, к слову чудодейному за помощью не обращалась. Не лежала у нее душа к этому. В семье у нас не настаивали, и знанию старинному ее не обучали. Жила она себе, жила, как все люди-человеки живут, хлеб жуют. И все у нее было, и муж хороший, и трое детишек, и дом полная чаша. Казалось бы, живи да радуйся! Сестра моя до поры до времени и радовалась, пока беда не пришла. А случилось вот что: приехала в деревню нашу одна женщина. Женщина была уже не молодка совсем, 38 годков ей была. Однако ж незамужняя и бездетная. И захотелось ей на месте новом счастье свое попытать, семью заиметь. Баба-то она бойкая была. Вот огляделась по деревне, приметила себе мужика посимпатичнее, непьющего да работящего, раз в гости позвала – по хозяйству подсобить, другой, да и увела. А был тот мужик, как вы уже догадались, мужем моей сестры. Не думаю я, что тут порча или сглаз, или колдовство какое замешано было, просто сила-то женская в Татьяне-разлучнице ключом била и через край лилась. Ой, как моя сестра затосковала. Ну а как же? Остаться одной да с тремя детишками, да еще в деревне, где без мужика как без рук, где все на виду, где каждый про тебя судачит не пересудачит.
Завидя такое дело, хотела я своей сестре помочь, словом заговоренным поделиться, да только отказалась она. «Нет, – говорит, – мне твоей науки не надо, чему быть, того не миновать. Как Господу, – говорит, – угодно, так пусть и будет». Гордая была. Однако разлучницу свою простить не смогла, и злость-то на нее и затаила. И вот летом пошла она с детьми на речку купаться. День был ясный, пригожий… Вдруг видит, по мосту (что через речку был) идет ее бывшей муженек со своей новой кралей. У сестры моей старая обида в сердце-то как вспыхнет, как полыхнет, пуще новой, она возьми да и брякни: «Чтоб моста тебе этого не перейти!» И тут мостто и зашатался и рухнул – прямо посередке проломился, точно его топором кто рубанул. Удивлялись потом. Мост-то тот, хоть и был старый и деревянный, но надежный. Дорога-то была одна. И через этот мост в деревню нашу машины ходили из райцентра. Потому берегли его, следили, каждую отставшую досточку, бывалоча, приладят. А тут, гляди-ка, развалился. Моя сестра, увидев такое, испугалась сперва. Но потом, когда я стала корить ее, что она в сердце своем зло держала, воспротивилась словам моим и сказала, что совпадение все это. Да вот только мост на том месте так и не смогли ни восстановить, ни новый построить. Как ни начнут – все обваливается. Уж из самой Москвы инженер приезжал. Руками разводил, плечами пожимал. Вот какое оно сильное, женское слово.
К чему это все веду, спросите? А вот к чему: силой-то своей нам нужно управлять учиться, знать надобно, к чему ее приложить можно, а к чему нельзя, чтоб не во зло она у нас шла, а только в добро, только на благо.

Подрастеряли ли женщины свою силу?

Некоторые считают, что нынче женщины силу свою чудную потеряли, что ушла она от них, как вода в песок уходит или как колодец пересыхает, и остались женщины без помощи и поддержки заветной. Что тут сказать? А скажу так: совсем-то уж потерять силу – пока такого, конечно, еще не случилось. Нельзя потерять то, что тебе от рождения Природой-матушкой дано. Когда колодец пересыхает, его, знающие люди говорят, можно прочистить, и забьет в нем ключевая водица сызнова. То же самое касаемо и женской силы. Спит она в большинстве современных женщин, эта силушка, многие об ней и не подозревают. Вы только поглядите вокруг, что в мире деется. В женщинах нынешних гордыни много накопилось. А гордыня – это грех великий, гордыня – это от лукавого, от нечистого. Повелось нынче так, что захотело племя женское занять в мире место мужчин, с ними состязаться. Захотели бабоньки все сами делать, все на себя захотели взвалить. И детей без мужа растят, и по службе двигаются, и деньгу зарабатывают, и дом на себе тащат. Хочется племени женскому мужское племя перещеголять и доказать, мол, мы, женщины, лучше и сильнее. Да только неправильно все это, не ведают они, что мужская доля ничуть не слаще женской, мужикам ой как крутенько порою приходится. Да и перед Богом все, и мужчина, и женщина, равны. Однако, как жизнь показывает, каждому все-таки лучше быть на своем месте. Не гоже от курицы молока ожидать, а от коровы яйца. Да и без толку. Поэтому кажется мне, что каждому лучше быть там, где ему Богом указано. И спокойней так, да и толку больше. Если уж матушкаприрода порешила, чтобы мужик пахал, а баба детишек нянчила, а не наоборот, значит, так тому и быть, как веками велось – и не надобно от добра добра искать, не надобно выдумывать невесть что.
И если женщины не уяснят себе этот простой урок, не вспомнят старинное реченье «всяк сверчок знай свой шесток», то в скором времени беда большая приключиться может. Женская силушка заснет навсегда, и уж тогда не добудиться ее будет никакими словами, никакими действами. Если и всколыхнется она, если и покажет себя, так по особым случаям, если уж совсем женщину припечет, если окажется она загнана жизнью в угол – тогда сила проснется и себя проявит. Но припекает нас чаще всего в минуту волнения, в крайности, в гневе, сгоряча. И велик риск, что ежели сгоряча, сама того не ведая, женщина ее в ход пустит, силушка женская пойдет во вред, а не во благо. Сами того не желая, зло станем творить, беды, боль и хвори преумножать. А значит, и нечистому служить. Нас за это по головке не погладят. Там воздастся нам по заслугам, и разбираться не станут, из-за чего и что было сказано, с умыслом, а что в сердцах.
1 2 3 4 5 6