А вы мелко склочничаете, считаете копейки, которые я трачу
на еду, между прочим, не из вашего кармана, да в придачу рассуждаете о
бренности жизни. Браво! Значит, так, Павел Дмитриевич. Или вы прекращае-
те играть в гордость и самодостаточность и мы наконец начнем с вами нор-
мально общаться, или я ухожу в город обедать. Оставайтесь здесь в высо-
комерном одиночестве, и я посмотрю, сколько вы протянете, когда к вам в
номер начнут ломиться ваши доброжелатели. Их по меньшей мере четверо, не
исключено, что они уже познакомились и договорились о совместных
действиях. А у вас даже оружия нет.
- А что, у вас оно есть?
- У меня тоже нет. Но у меня есть тайна, которую я вокруг себя созда-
ла. И пока они эту тайну не разгадают, они не тронут вас у меня на гла-
зах, потому что иначе им придется причинить мне вред, а они пока не зна-
ют, можно ли это делать. Как только мы с вами расстаемся, ситуация в
корне меняется. Без меня вы совершенно беззащитны.
- Послушайте, чего вы добиваетесь? Чего вы от меня хотите?
- Я хочу выполнить свое задание. И для этого мне нужно хоть что-то
знать. Согласитесь, вслепую работать очень сложно. И если вы, Павел
Дмитриевич, отказываетесь со мной разговаривать на интересующие меня те-
мы, то мне придется совершать одну ошибку за другой, подвергая вас и се-
бя ненужному риску. Я ведь могу сейчас пойти в милицию и заявить, что у
меня пропал паспорт. Я скажу им свое настоящее имя, они пошлют запрос в
Москву, получат подтверждение и выдадут мне справку, в которой будет
стоять уже моя настоящая фамилия, а не Сауляк. Я готова сделать это, ес-
ли вы мне объясните, почему я не должна носить вашу фамилию. Но вы же
молчите, замкнутый и неприступный. Вы относитесь ко мне как к идиотке,
которая неизвестно почему болтается у вас под ногами и мешает спокойно
вернуться в Москву или куда там вы собирались ехать после освобождения.
Да, согласна, я не гигант мысли, и опыта у меня маловато, но тот план,
который я пытаюсь осуществить, уже позволил нам спокойно прожить целые
сутки, даже больше, значит, он не так уж глуп. Почему бы вам не признать
хотя бы это?
- Я уже сказал вам в самолете: вы выбрали правильную тактику. Вам
нужно, чтобы вас хвалили через каждые пять минут?
- А как же! - рассмеялась она. - Я - женщина, этим все сказано, если
вы, конечно, не забыли за два года, что такое женщина. Женщины восприни-
мают окружающий мир через вербальную коммуникацию, а на поступки внима-
ния не обращают. Можно приносить зарплату, делать подарки, не пить и не
изменять жене, но если мужчина не будет ей трижды в день говорить, как
он ее любит, она будет считать, что он плохо к ней относится. И наобо-
рот, можно вести себя безобразно, изменять направо и налево и даже бить
жену, но если говорить ей постоянно, что она самая красивая и самая лю-
бимая, то женщина будет пребывать в полной уверенности, что муж ее обо-
жает, и все ему прощать за это.
- Слава Богу, я не ваш муж, так что не ждите от меня комплиментов.
- А чему вы радуетесь? Между прочим, быть моим мужем не так уж плохо.
Я ведь прилично зарабатываю, ввязываясь в аферы вроде нынешней. У меня
нет недостатка в клиентах. Кстати, если хотите, можете меня нанять.
- Зачем вы мне нужны? По-моему, за безопасную доставку моей персоны
вам уже заплатили. Хотите два урожая собрать, мошенница?
- Ну зачем же. Я могу, например, выяснить для вас, кто это так жаждет
на вас покуситься. Мой нынешний наниматель, по-видимому, хорошо об этом
осведомлен. А вы?
- Я обойдусь без ваших услуг.
- Как хотите. В последний раз спрашиваю: идете со мной в город?
- Я бы предпочел другой вариант.
- Предлагайте.
- Мы можем выйти купить продукты, а поедим здесь, в номере.
- Годится.
"Конечно, годится, - подумала Настя. - Наконец-то я тебя расшевелила.
Даже если бы ты предложил мне пойти купить газеты и заняться обклеивани-
ем стен в этом номере, я бы тоже согласилась. Самое главное - заставить
тебя включиться в процесс обсуждения, высказывать - свое мнение, развя-
зать язык. Ты предложил компромиссное решение - я демонстрирую готов-
ность пойти тебе навстречу. Павел Дмитриевич, мы с тобой должны подру-
житься, иначе ничего у нас не получится. Ты должен снизойти до меня,
глупенькой и недалекой, но нахальной и пронырливой. Только почувствовав
свое превосходство надо мной, ты перестанешь от меня закрываться. Если
ты будешь видеть во мне сильного противника, мы ни до чего не договорим-
ся. Самолюбия у тебя на десятерых хватит, а высокомерия - на дюжину. А
вот азарта в тебе нет, иначе сильный противник тебя раззадорил бы, а те-
бя он раздражает. Или пугает? Может, тебе не хватает уверенности в себе?
Любопытно. Но как бы там ни было, кое-что про тебя я начинаю понимать.
Уже хорошо".
Григорий Валентинович Чинцов больше всего на свете любил интриговать.
Он дышать не мог без этого, без интриг, даже без малюсенькой такой, глу-
пенькой интрижки ему было скучно жить. На сегодняшний день перспективы
перед ним сияли самые радужные, потому что начиналась кампания по выбо-
рам нового Президента России. Уж здесь-то он развернется, здесь он себя
покажет, потешит душеньку.
Чинцов не был борцом за идею, он был борцом за обогащение собственно-
го кармана, и ради этого с легкостью ввязывался в любые авантюры, если
они сулили прибыль. Сегодня он плел интригу в интересах группировки,
выдвигающей своего кандидата на президентские выборы. За спиной у этой
группировки стоял мощный криминальный капитал, а выдвигаемый ею кандидат
в случае избрания заблокирует по крайней мере на четыре ближайших года
принятие неудобных для этого капитала законов и указов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23