В десять часов предстояло идти к начальнику отдела на утреннюю опера-
тивку, но без десяти десять к ней заглянул Коля Селуянов и сообщил, что
оперативного совещания не будет.
- С чего это? - удивилась Настя. - Что-то стряслось?
- Не в курсе, - мотнул головой Селуянов. - Колобка с самого утра не
было, а пять минут назад он позвонил и сказал, что приедет не раньше
двенадцати.
- Ну, слава Богу, не заболел, - с облегчением улыбнулась она. - Все
остальные неприятности мы как-нибудь переживем.
Работы было, как обычно, непочатый край. Настя куда-то звонила,
что-то выясняла, наводила справки, уточняла сведения, чертила схемы, де-
лала записи, хмурилась, фыркала, пила кофе, беспрестанно курила, но к
вечеру почувствовала, что в голове немного прояснилось. Дважды в течение
дня ей приходилось прерывать свои увлекательные изыскания, потому что
приходили свидетели, с которыми нужно было побеседовать. Эти поручения
давал ей начальник отдела полковник Гордеев по прозвищу Колобок, поэтому
когда в восьмом часу вечера Настя снова услышала его голос по внутренне-
му телефону, она решила, что под конец дня подоспел еще один свидетель,
которым ну совершенно некому заняться, кроме нее, дурочки.
- Зайди, - коротко бросил Гордеев, и Настя отметила, что голос у на-
чальника не очень-то похож на благодушный. Интересно, когда же это она
успела провиниться и в чем? Ведь не далее как два часа назад Виктор
Алексеевич разговаривал с ней спокойно и дружелюбно, называл деточкой и
хвалил за удачно найденное решение.
Вопреки ее ожиданиям, начальник вовсе не выглядел сердитым или
расстроенным.
- Садись, - кивнул он, когда Настя вошла. - И постарайся ничему не
удивляться. Скажи, пожалуйста, ты газеты читаешь хотя бы иногда?
- Хотя бы иногда, - с улыбкой подтвердила она. - Но это "иногда" слу-
чается крайне редко.
- И телевизор не смотришь?
- Смотрю, но тоже не часто.
- Значит, политикой не интересуешься?
- Ни в малейшей степени, - твердо заверила она начальника.
- Это плохо. Придется проводить с тобой ликбез.
- Может, не надо, Виктор Алексеевич? - жалобно попросила Настя. - Не
люблю я этого.
- Надо, деточка, иначе ты ничего не поймешь.
- Что, так сложно? - усмехнулась она недоверчиво.
- Для меня - нет, но я газеты читаю, в отличие от тебя. Значит, так,
Стасенька. Жил-был когда-то генерал-лейтенант Булатников, начинал рабо-
тать в КГБ, заканчивал там же, только название было другое. И был у него
особо доверенный человек, агент. Сауляк Павел Дмитриевич. В девяносто
третьем году, вскоре после октябрьских событий, генерал-лейтенант Булат-
ников погиб при невыясненных обстоятельствах, а еще через некоторое,
очень короткое, время Павел Сауляк оказался под судом и отправился пря-
миком в места лишения свободы.
- Несчастный случай? - спросила Настя. - Или сам подсел?
- Кто ж его знает, кроме самого Павла Дмитриевича, - развел руками
Гордеев. - Но через неделю, третьего февраля, срок наказания у него за-
канчивается, и он выходит на свободу. С ним пока все. Вернемся к Булат-
никову. У Владимира Васильевича Булатникова были две вещи, которые оди-
наково важны нам с тобой на сегодняшний момент. Во-первых, у него была
репутация человека, который очень многое может, очень многое делает, но
еще больше - знает. И во-вторых, у него был ученик, человек, которого он
пестовал много лет, поднимал по служебной лестнице, отшлифовывал его
мастерство и в конце концов довел его до должности собственного замести-
теля. Фамилия этого человека - Минаев, Антон Андреевич Минаев. После ги-
бели Булатникова на его место пришел другой человек, заместитель из чис-
ла людей Булатникова его не устроил, и Минаеву пришлось перейти в другую
службу, но в рамках все того же ведомства. И поскольку генерал-майор Ми-
наев - человек, помнящий добро очень хорошо, мысль о непонятной гибели
его покровителя и учителя все это время не давала ему покоя.
- И он хочет задать несколько вопросов Павлу Дмитриевичу?
- Совершенно верно, - кивнул Гордеев.
- Так в чем проблема? Он не умеет задавать вопросы? Или он не хочет
светиться и встречаться с этим типом лично?
- Все он умеет и хочет. Но он, видишь ли, деточка, боится, что Сауляк
до него просто не доедет.
- Почему же?
- Ну вот, конечно, я так и знал, что придется тебе все объяснять. Ты
что, не понимаешь, кто такой Сауляк?
- Нет, не понимаю. Что я должна понимать, кроме того, что он - коми-
тетский агент? То обстоятельство, что вскоре после смерти Булатникова он
оказался за решеткой, говорит только о том, что он слишком много знает,
причем независимо от того, по чьей воле он туда отправился, по своей или
по чужой. Причина для этого была только одна, и она очевидна.
- Ну вот, а говоришь, что не понимаешь. Значит, ты должна отдавать
себе отчет в том, что больше ста метров от ворот колонии Сауляк не прой-
дет. И если, пройдя эти сто метров, он умолкнет навсегда, то это еще
полбеды, как бы кощунственно это ни звучало. Второй вариант грозит нам
большими неприятностями.
- Вы думаете, его захотят похитить, чтобы вытрясти из него все, что
он знает?
- Мне приходится так думать. Видишь ли, деточка, ученик Булатникова
генерал-майор Минаев располагает сведениями о том, что примерно три-че-
тыре месяца назад кто-то стал проявлять активный интерес к осужденному
за хулиганство Павлу Дмитриевичу. И у него есть все основания полагать,
что к Сауляку начали подбираться, причем даже не с одной стороны, а с
двух, а то и с трех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23