Но Алина и тут повела себя неожиданно, не произнеся ни слова о Мад-
далене.
- Я с удовольствием буду играть Джильду, - заявила она. - Но только
так, как я ее понимаю, а не так, как всегда было принято.
- И как же это? - подозрительно спросил Леонид Сергеевич.
- Ну... Мне трудно объяснять, я лучше напишу.
И написала. В общем, с "Риголетто" история получилась такая же, как и
с "Трубадуром". Кассеты нарасхват, и три дополнительных тиража...
- А что Семенцова? - вернулась Настя к интересовавшей ее теме.
- Да ничего. Почти все время в простое. После того случая с Азученой
снова начала пить, потом снова лечилась... Недавно ее пробовали на эпи-
зод, но неудачно. Не взяли. Но Алину она с тех пор ненавидела жутко. Что
ж, ее можно понять.
- Леонид Сергеевич, а вас не удивляло, что свои трактовки Алина не
могла объяснить, а приносила вам в письменном виде?
- Что вы имеете в виду? Что кто-то за нее все это сочинял? Да нет,
уверяю вас. Алина действительно была, как бы это помягче выразиться...
гигантом мысли, но не гигантом речи. Вот так приблизительно, если вам
понятно, что я имею в виду. Она очень плохо говорила, речь была совер-
шенно не развита. Память у нее была отличная, роли учила легко и произ-
носила тексты без запинки, но вот собственные мысли выразить - это всег-
да было для нее проблемой. Как будто ступор какой-то на девочку находит,
мямлит что-то, слова повторяет, фразу до конца выстроить не может, чтобы
подлежащее не потерять. Очень плохо говорила. А вот письменная речь -
отменная. Знаете, это довольно часто встречается, правда, как правило, в
обратном варианте. У человека может быть прекрасная, яркая, образная
речь, а как дело доходит до бумаги и ручки - куда только все девается?
Сухие, казенные фразы, читать тошно. Но у Алины было наоборот. Да вы мо-
жете сами убедиться, у меня сохранились ее записи по Азучене и по
Джильде. Хотите, я вам дам их почитать?
- Конечно, Леонид Сергеевич. Большое вам спасибо. Вы вообще хорошо
знали Алину?
- Как вам сказать... Она снималась у меня на протяжении трех лет, по-
ка ее Андрюша Смулов не забрал. Тому уже года четыре будет. В эти четыре
года я видел ее часто, все-таки в одном объединении работаем, а общались
мы с ней мало. Но я вам скажу откровенно, рядом с Андрюшей она очень вы-
росла как актриса. В ней была бездна таланта, но... Тут как с устной
речью. Что-то все время ей мешало раскрыться полностью. Ресурс, я
чувствовал, огромный, а заперт в чулане, и как открыть замок - она не
знает. Такое впечатление, что она стеснялась публики. Съемки в павильоне
всегда проходили отменно, а вот как только выйдем на натуру - все, ко-
нец. Алина как замороженная. В павильонето все свои, а на натуре почти
всегда толпа любопытствующих собирается. Андрей сумел с этим справиться,
честь и хвала ему. Бился он с ней долго, но у него получилось. Такая
актриса погибла! И только-только самый расцвет у нее начался... Андрюшу
жалко безумно. Он ведь не только любил ее, она была ЕГО актрисой. Без
Алины он уже ничего толкового снять не сможет, и это сейчас, когда у не-
го второе дыхание открылось... Жаль.
Он пододвинул Насте пепельницу.
- Курите, не стесняйтесь, я же вижу, как вы мучаетесь, все на пе-
пельницу посматриваете. Меня дым не раздражает.
Настя благодарно кивнула и с наслаждением закурила. Ей нравилось си-
деть здесь, в этой квартире с выломанными перегородками между комнатами,
превращенной в один большой зал, со стенами, увешанными фотографиями
знаменитых музыкантов и певцов. Краем уха она слышала бессмертную музыку
Верди, и уходить отсюда ей не хотелось, хотя приличия требовали сворачи-
вать визит - шел одиннадцатый час.
- Расскажите мне о Зое Семенцовой, - попросила она Дегтяря.
- Что вам рассказать? Вас, как я понимаю, интересует вопрос, могла ли
она убить Алину?
- Вы очень прямолинейны, Леонид Сергеевич.
- А вас это пугает? Так вот, я отвечу вам: да, могла. По состоянию
души, психики, если вам так больше нравится, - могла. Вполне. А по физи-
ческим данным - вряд ли. Алина, конечно, не баскетболистка, но и не кро-
ха, она - нормального женского среднего роста, примерно метр шестьдесят
девять. Это я еще с тех пор, как снимал ее, помню. И весила она килог-
раммов шестьдесят пять - шестьдесят восемь. А Зоя - маленькая, худющая,
как большинство пьющих, ножки как палки, ручки как спички. Застрелить -
да, отравить - тоже да. Но не задушить.
- А если предположить, что Алина Вазнис была в бессознательном сос-
тоянии? Спала, пьяна, в обмороке?
- Ну тогда конечно, - развел руками Дегтярь. - А что, есть данные,
что она умерла, находясь в бессознательном состоянии?
- Пока нет, - призналась Настя. - Результаты вскрытия будут только
завтра. Это я так спросила, на всякий случай. И что же, вы полагаете,
что Семенцова столько лет копила обиду? Ведь тогда, пять лет назад, ее
обида и ненависть были, наверное, намного острее, чем сейчас? Почему же
не тогда? Почему именно теперь?
- Э-э, голубушка, вот именно что теперь. В этом-то весь и фокус, что
теперь, когда Алина на взлете, когда на небосклоне маячит всемирная из-
вестность. Когда она из подающей надежды стала звездой. Вот тут-то самая
острота и начинается. Уснувшая ненависть оживает. Чаю хотите?
- Да неудобно мне, Леонид Сергеевич, уже поздно, вы нездоровы, а я
вас мучаю. Мне, наверное, уже пора оставить вас в покое, хотя вопросов у
меня осталось еще много.
- А вы не стесняйтесь, - улыбнулся Дегтярь. - Я сейчас один, жена с
внуками и собакой на даче, так что вы никого не обеспокоите.

Это ознакомительный отрывок книги. Данная книга защищена авторским правом. Для получения полной версии книги обратитесь к нашему партнеру - распространителю легального контента "ЛитРес":


1 2 3 4 5 6 7 8 9 10