К моменту, когда произошли эти печальные события, срок работы по
распределению подходил к концу, через два с половиной месяца Ольга соби-
ралась возвращаться в Москву, к родителям, а примерно через месяц должна
была состояться ее свадьба с Павлом Красниковым, учителем истории, пре-
подававшим в той же школе, что и она.
- Ты можешь оставить ребенка в Курске на некоторое время? - спросил
Павел, когда взбудораженная Ольга позвонила ему в Саратов и объявила о
предпринятом ею шаге.
- Зачем? - насторожилась она.
- Мы поженимся здесь, в Саратове, потом вместе поедем в Курск и офор-
мим перемену фамилии мальчику. После этого ты пишешь родителям в Москву
покаянное письмо, что, мол, родила за месяц до свадьбы, стеснялась им
говорить, что ждешь ребенка. Ждите, мол, дорогие мои, меня вскорости с
мужем и младенцем на постоянное жительство в город-герой, столицу нашей
Родины.
- И что нам это дает? - не поняла Оля. - Зачем такие сложности?
- Я не сторонник ненужной огласки, - объяснил ей жених. - Чем меньше
людей знают об усыновлении, тем дальше спокойнее жить. Если ты привезешь
сейчас ребенка в Саратов, то все поймут, в чем дело, потому что беремен-
ной тебя никто здесь не видел. Таким образом, отсюда ты уедешь просто
замужней дамой, а в Москву приедешь счастливой молодой матерью. Все, кто
знает об усыновлении, останутся только в Курске. Поняла?
- Ты хочешь, чтобы я и от своих родителей это скрыла? Но это не полу-
чится, есть же тетя Люба, она им расскажет. Они ведь знают, что Верочка
умерла в родах.
- А ты поговори со своей тетей Любой. Я очень тебе советую, Олюшка,
попытайся ее убедить. Ты у меня умница, ты сумеешь найти нужные слова.
Все, что я хочу сделать, пойдет только на благо мальчику. Чем меньше лю-
дей знает, тем лучше, поверь мне, милая, - ласково уговаривал ее Павел.
- Попробуй договориться со своей теткой. Не получится - так не получит-
ся, но попробовать надо. Мы ведь не знаем, кто отец мальчика, откуда
твоя сестра привезла свою беременность. А вдруг она поддерживала с ним
отношения вплоть до самых родов? А вдруг он знает, что у него должен ро-
диться ребенок? Ты можешь гарантировать, что он в один прекрасный момент
не ворвется в нашу жизнь с какими-нибудь гадостями?
Оля была вынуждена согласиться с тем, что Павел прав. Она сделала все
в точности так, как он предлагал, и через три месяца молодая семья с
грудным Димочкой переступила порог московской квартиры Бобровых. Тетя
Люба вняла Ольгиным уговорам и объяснениям и поклялась ничего не гово-
рить брату своего покойного мужа и его жене. А через полгода она умерла.
Таким образом в Москве обладателями тайны усыновления были только
супруги Красниковы. Те же люди в Курске, которые знали о смерти Веры Бо-
рисовны Бобровой, не знали, какую фамилию стал всего через три месяца
носить маленький Димочка, а те, кто знал, что Дима Бобров превратился в
Диму Красникова, понятия не имели о том, что его настоящая мать умерла.
Обдумывая эту информацию, Константин Михайлович Ольшанский чувствовал
себя неуютно. Конечно, проследить путь Димы Красникова от момента рожде-
ния до сегодняшнего дня можно, но для этого надо быть работником право-
охранительных органов и иметь доступ к любым архивным документам, зада-
вать вопросы множеству людей, которых еще предварительно надо найти, по-
тому что за минувшие пятнадцать лет почти никто из тех, кто работал в
1979 году, не остался на прежнем месте. Кто на пенсии, кто умер, кто уе-
хал в другой город... И потом, нужно же еще найти самих Красниковых. Что
толку от того, что какой-то болтун из Курска сегодня скажет: "А в 1979
году я оформлял перемену фамилии мальчику Боброву, который стал Красни-
ковым. И я точно знаю, что хоть у него и записана мать Ольга Боброва, но
она ему не родная". Красникова в тот момент была прописана в Саратове,
из Саратова убыла в Москву, и спустя пятнадцать лет живет вовсе не в той
квартире, куда приехала с грудным Димой, и работает совсем не в той шко-
ле, где начала работать после возвращения. Найти Красниковых, безуслов-
но, можно, но опять-таки это под силу только работнику милиции или про-
куратуры. Обычный гражданин сделать этого не сможет.
"Что же из всего этого следует?" - задавал себе вопрос Константин Ми-
хайлович, сидя за столом в своем служебном кабинете над раскрытой папкой
с материалами по Красниковым и Леониду Лыкову. Вариантов только два: ли-
бо Красниковы всетаки кому-то проболтались, либо в деле фигурирует ра-
ботник милиции или прокуратуры, который раскопал историю Бобровых и за-
чем-то поделился ею. Вот только с кем? С Лыковым? Значит, Лыков врет и
покрывает его, спихивая вину на Галактионова. Или он поделился с Галак-
тионовым? Тогда получается, что Лыков не врет, а среди связей Галактио-
нова есть такой нечистоплотный представитель правоохранительной системы,
но почему-то его не назвал и не упомянул ни один из почти восьми десят-
ков свидетелей. Выходит, если у Галактионова и была такая связь, то он
ее охранял бережно и тщательно, никого в свой секрет не посвящая. Инте-
ресно, почему? И откуда у него эта связь?
А если Лыков все-таки врет, то стало быть, такая связь есть у него.
Но Леонид Лыков работает в автосервисе, и проверять его контакты - дело
тухлое, для этого надо освобождать от работы половину сыщиков с Петровки
и половину следователей из городской прокуратуры. Но проверять, конечно,
надо, никуда не денешься.
Что же касается Курска, то Ольга Красникова не вспомнила ни одной фа-
милии тех людей, которые были посвящены пятнадцать лет назад в суть со-
бытий.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17