- Я хочу, чтобы ты расследовал дело о разглашении тайны усыновления.
Ольшанский открыл папку и быстро, "по диагонали" просмотрел имеющиеся
там документы.
- Но здесь нет заявления потерпевших о разглашении тайны. Здесь
только жалоба на телефонное хулиганство.
- Вот ты и возбуди дело о разглашении тайны, - сказал начальник. - Ты
следователь, тебе и карты в руки.
Ольшанский недоверчиво глянул на него.
- Ты можешь мне объяснить, зачем? Что ты затеял? Как вообще это "те-
лефонное" дело к тебе попало?
- Да не затеял я ничего, Костя. Что ты, ейбогу, во всем подвох ви-
дишь. Прокурор города проводил выборочную проверку санкций, даваемых ок-
ружными прокурорами, и наткнулся на бумагу из окружного УВД с просьбой
разрешить прослушивать переговоры, ведущиеся с телефона, установленного
в квартире граждан Красниковых, в связи с заявлением последних о том,
что им систематически звонит неустановленное лицо и вымогает деньги под
угрозой разглашения тайны усыновления. И ставит прокурор перед работни-
ками милиции вполне законный вопрос: а откуда сей резвый шантажист узнал
тщательно скрываемую тайну? Не иначе, кто-то ему сказал, тем самым тайну
разгласив. А это - статья сто двадцать четвертая "прим" нашего горячо
любимого и пока еще никем не отмененного Уголовного кодекса. Вот и весь
сказ.
- Неубедительно, - покачал головой следователь. - К тебе-то как дело
попало? Что, эти Красниковы - знакомые нашего прокурора? Почему он не
отдал дело в окружную прокуратуру?
- Почему, почему, - проворчал начальник следчасти. - Потому что. Он
хочет получить образцово-показательное дело вроде учебного пособия для
молодых следователей, чтобы с него можно было брать пример. Разве еще
пять лет назад ктонибудь мог предположить, что нам придется оформлять
дела об оскорблении и клевете? Да они встречались-то раз в сто лет и шли
через суд как дела частного обвинения. А теперь сейфы ломятся от дел о
защите чести и достоинства. Они, конечно, не уголовные, а гражданские,
но надзирать-то Прокуратуре все равно приходится. А разглашение тайны
усыновления - уже наш хлеб, и не сегодня завтра эти дела могут посы-
паться, как крупа из рваного пакета.
- Откуда такой прогноз?
- От аналитиков наших, откуда же еще.
- А ты им веришь, что ли? - презрительно хмыкнул Константин Михайло-
вич.
- Ну... Не всегда, но в данном случае верю. За деньги можно купить
любую информацию, и чем больше денег на руках у людей, тем чаще они ис-
пользуются именно для этого. Это во-первых. А вовторых, разглашение тай-
ны может использоваться как хороший повод содрать с ответчика денежки за
моральный ущерб. И мы должны встретить эти иски во всеоружии, чтобы ник-
то, никакие адвокаты и судьи не смогли нас упрекнуть в том, что мы не
умеем собирать доказательства и правильно их оформлять. Бывший КГБ здо-
рово умел такие дела "шить", когда занимался проблемами разглашения го-
сударственной тайны, а у нас навыка нет. Я хочу, чтобы ты продумал всю
систему доказывания по таким делам, определил источники доказательств,
оформил образцовые протоколы и постановления. Для этого я и отдаю тебе
дело Красниковых. Ты из всех наших следователей самый грамотный, только
ты и сможешь сделать все как следует. Я тебе доверяю, Костя, доверяю
твоему профессионализму и мастерству. Я знаю, что ты меня не подведешь и
эти материалы не стыдно будет показать прокурору.
- Польщен доверием, - ехидно ухмыльнулся Ольшанский, отвешивая шу-
товской поклон. - Значит, как образцовые дела лепить, так Костя. А как
материальную помощь дать, так вам, Константин Михайлович, отказано. Здо-
рово у тебя выходит, ничего не скажешь.
Начальник досадливо поморщился.
- Ладно тебе, теперь до старости будешь мне эту материальную помощь
поминать. Ты же знаешь, у наших финансистов в тот момент денег не было.
Тебе же объясняли.
- Ну да, а тебе на премию в размере трех окладов деньги у них наш-
лись. Слушай, не морочь ты мне голову. Дело возьму, поручение твое вы-
полню, а льстить мне и в друзья набиваться не надо. Вполне достаточно
того, что ты мой начальник.
- Ох и характер у тебя, Константин, - вздохнул начальник следственной
части.
- Какой есть, другого на склад не завезли, берите что дают, а то и
эти кончатся, - резко отпарировал Ольшанский, покидая кабинет руко-
водства с зажатым под мышкой тоненьким досье.
Леонид Лыков, двадцати восьми лет от роду, наполовину плешивый, а на
оставшуюся половину весьма и весьма кудрявый, с аккуратненьким "пивным"
брюшком и быстрыми блестящими глазками, вертелся на стуле перед Ольшанс-
ким как уж на сковородке. Несколько часов назад он был задержан, когда в
очередной раз пытался по телефону убедить Ольгу Красникову подарить ему
десять тысяч долларов в обмен на сохранение в тайне сведений, уже поте-
рявших свою ценность. И теперь Константин Михайлович клещами вытаскивал
из него ответ на вопрос, а от кого же сам Лыков получил такие сведения.
- Мне эти сведения дал Галактионов Александр Владимирович, - потупив
глаза сообщил Лыков.
- Зачем? С какой целью он вам их сообщил? Вы должны были поделиться с
ним деньгами, которые намеревались получить от Красниковых?
- Не, - возмущенно протянул Лыков, - Галактионов не по этой части. У
меня долги были, вот он и посоветовал, как можно денег раздобыть. Беско-
рыстно, между прочим.
- А он сам откуда узнал об усыновлении?
- А я знаю? - ответил Лыков вопросом на вопрос, выразительно пожимая
плечами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17