Статья была поч-
ти готова, оставалось только вписать черным фломастером формулы и доба-
вить два-три абзаца с основными выводами. Через полтора часа работа была
закончена. Он перепечатал на машинке последнюю страницу с вновь написан-
ными фразами, сложил все страницы по порядку и скрепил цветной пластмас-
совой скрепочкой. Потом долго смотрел на первый лист с напечатанным заг-
лавными буквами названием статьи, под которым стояли фамилии четырех со-
авторов. Усмехнулся, снова взял фломастер и начертил вокруг одной из них
аккуратную черную рамочку. Он остался доволен своей работой.
Подходя к зданию Главного управления внутренних дел Москвы на Петров-
ке, Анастасия Каменская с тоской подумала, что простуды, пожалуй, не из-
бежать. Первая лужа, в которую она ухитрилась вляпаться по щиколотку,
попалась ей прямо возле дома, второй раз она зачерпнула воды в сапоги,
когда подходила к метро. Сапоги были совсем новые, но все равно протека-
ли. Наверное, фирмам-изготовителям и в голову не приходит, что в зимних
кожаных сапогах люди будут ходить по колено в воде и грязи. Определенно,
обувная технология не поспевала за глобальным потеплением.
Всю дорогу в метро Настя чувствовала противное хлюпанье внутри сапог,
но на улице, решив, что хуже все равно не будет, поскольку ноги и так
мокрые, перестала смотреть на тротуар и полностью погрузилась в свои
мысли. Кончилась такая беспечность тем, что за несколько минут, которые
ей понадобились, чтобы дойти от метро "Чеховская" до здания на Петровке,
она влезла в лужи по меньшей мере раза четыре. Теперь ногам было не
только сыро, но и холодно.
Войдя в кабинет, она стянула с ног сапоги и озадаченно посмотрела на
ступни. Колготки были мокрыми насквозь, и с них медленно стекали, груст-
но капая на пол, капельки воды. Она заперла дверь изнутри, сняла джинсы,
за ними - колготки и стала мучительно соображать, что делать.
В дверь кто-то дернулся, потом постучал.
- Аська, открой, я видел, как ты пришла. Ну открой, поговорить надо.
Голос принадлежал Юре Короткову, Настиному приятелю и коллеге, кото-
рый сделал ее своей наперсницей и постоянно делился любовными пережива-
ниями, недостатка в которых у него не наблюдалось.
- Не могу, - ответила она через дверь. - Я переодеваюсь.
- Да ладно тебе, открывай, я смотреть не буду, - настаивал Коротков.
- Перебьешься, - спокойно сказала Настя, доставая из шкафа форменную
юбку, рубашку и китель с майорскими погонами. Плохо, что туфли придется
надевать на босу ногу, но выхода нет, она никак не могла приучить себя
носить в сумке запасные колготки.
- Ну Ася, - ныл под дверью Коротков, исступленно дергая ручку. - Я
лопну, если не поделюсь с тобой.
- Да подожди же минутку, - рассердилась она. - Ночь терпел, так еще
чуть-чуть потерпишь.
- Не ночь, - продолжал препираться Юра, - я только что узнал и сразу
к тебе помчался. Это по Галактионову. Ну, откроешь?
Дверь немедленно распахнулась. Когда дело касалось работы, Анастасия
Каменская забывала о приличиях, и сейчас она предстала перед Коротковым
в форменной серой юбке, легкомысленной белой футболке, с босыми ногами и
голубой рубашкой в руках.
- Заходи быстрее, - шепнула она, снова запирая дверь. - Выкладывай,
что там стряслось.
- Колобку только что звонил Костя Ольшанский по поводу Галактионова.
Я у него в кабинете был, своими ушами слышал.
- Ольшанский? - удивилась она. - А он тут при чем? Дело Галактионова
у Игоря Лепешкина. Или они что-то переиграли?
- В том-то и дело. Насколько я понял из реплик Колобка, у Кости со-
вершенно по другому делу образовался выход на Галактионова. Через полча-
са оперативка, Колобок опять нас поднимет по этому убийству отчиты-
ваться, а у тебя полный ноль, ты сама вчера говорила. Звони быстрее Кос-
те, может, за полчаса успеешь что-нибудь сообразить.
- Юрка, ты настоящий друг. Только боюсь, Костя меня адресует дале-
ко-далеко. Ты же знаешь его хамский язык. Застегни мне галстук, пожа-
луйста.
- Слушай, я только сейчас заметил: а чего это ты форму нацепила?
- Сапоги промочила насквозь, и джинсы мокрые чуть не по колено. Пусть
хоть немножко подсохнут, - объяснила она, втискивая ноги в узкие неудоб-
ные туфли.
- У тебя с Костей плохие отношения? - поинтересовался Коротков, отк-
рывая форточку и закуривая. - С чего это ты боишься ему звонить?
- Отношения нормальные, просто хамов не люблю.
- Очень ты трепетная, подруга, при нашей-то работе надо быть попроще.
- Он мне Ларцева простить не может. Да я и сама себе простить не мо-
гу.
- Не дури, Аська, ничьей вины тут нет. И Костя прекрасно это понима-
ет. Не накручивай себя. Давай звони, может, общими усилиями успеем соо-
рудить что-нибудь для Колобка.
Но их надежды почти не оправдались. Ольшанский был высокомерно-кор-
ректен, злобных выпадов не допускал, но на том, что удалось от него уз-
нать, выстроить более или менее приличный отчет для начальника они не
смогли.
Полковник Виктор Алексеевич Гордеев был наделен подчиненными прозви-
щем "Колобок" из самых лучших чувств. Над ним уже лет тридцать никто не
смел подшучивать, и прозвище, которое приклеилось к нему еще с юных лет
и кочевало из поколения в поколение, передаваясь от уходящих на пенсию
молодым новичкам, к нынешнему времени обрело смысл почти угрожающий: не
смотрите, что я кругленький и лысый, я на самом деле - свинцовый шар.
Оперативку он начал как всегда спокойно и приветливо. Но все его сот-
рудники знали, что даже если кому-нибудь из них грозит крупный разнос,
Колобок никогда этого не покажет заранее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17