А наоборот - маловероятно.
Выйдя от начальника, Настя направилась к своему кабинету, когда ее
догнал высокий черноглазый Миша Доценко, самый молодой сыщик в отделе по
борьбе с тяжкими насильственными преступлениями.
- Анастасия Павловна, можно к вам на минутку?
- Заходите, Мишенька.
Она приветливо улыбнулась, открывая перед Мишей дверь. Он ей нравился
своим упорством, неугасимым стремлением научиться тому, чего он еще не
умеет, открытостью и какой-то почти детской наивностью и чистотой. Сам
он перед Каменской трепетал, называл ее по имени-отчеству, чем вот уже
три года ввергал ее в смущение и краску, но переходить на "ты" и на об-
ращение по имени отказывался категорически.
- Выпьете со мной кофе? - спросила она, доставая большую керамическую
кружку и кипятильник. Без кофе она не могла прожить и двух часов, и если
ей не удавалось вовремя влить в себя чашку горячего крепкого напитка,
она начинала слабеть, внимание рассеивалось, а глаза закрывались.
- С удовольствием, если можно, - застенчиво ответил Миша. - Анастасия
Павловна, объясните мне, пожалуйста, про Лепешкина, я не все понял из
того, что говорил Виктор Алексеевич.
У Миши Доценко было еще одно отличительное качество: он был
единственным сотрудником отдела Гордеева, который никогда не называл
своего начальника Колобком не то что за глаза, а даже и в мыслях.
- Видите ли, Мишенька, я сама узнала об этом только сегодня утром.
Оказывается, от Игоря Евгеньевича в свое время ушла жена, бросила его
ради красивого богатого любовника. Подозреваю, там было еще кое-что, но
вам как человеку молодому эти гадости знать не обязательно. Игорь Ев-
геньевич очень переживал, причем настолько, видимо, сильно, что у него
сформировался свой взгляд на адюльтер. Мужчина, как холостой, так и же-
натый, может делать все, что считает нужным, но изменяющая мужу женщина
достойна всяческого порицания. Он ненавидит только свою жену, но никак
не ее нового мужа. Понятно?
- Пока понятно, - кивнул Миша, не сводя с Насти внимательных черных
глаз. - У вас вода кипит.
- Спасибо.
Она повернулась к тумбочке, на которой стояла кружка с кипятильником,
вытащила вилку из розетки.
- Вам крепкий?
- Средний.
- Сахар?
- Два кусочка, если можно, пожалуйста.
- Можно, пожалуйста. - Настя бросила в его чашку два куска сахару. -
От вашей вежливости, Мишенька, можно сойти с ума. Вы не устаете от нее?
Впрочем, извините, это с моей стороны уже грубо. Вернемся к Лепешкину.
Если Игорю Евгеньевичу приходится беседовать с женщиной, имеющей любов-
ника, то беседу можно считать загубленной с самого начала. Он проявляет
крайнюю резкость, нетерпимость, невежливость вплоть до грубости, посто-
янно давая ей понять, что она нарушает нормы морали и ей вообще не место
среди людей. Понятно, что практически любая женщина в такой обстановке
замкнется и слова лишнего не скажет, лишь бы быстрее ноги унести от это-
го малоприятного человека. А поскольку Галактионов в любовных связях и
разовых похождениях себя не ограничивал, то совершенно очевидно, что его
подруги составляют значительную часть всех источников информации. И вот
сегодня утром оказалось, что полноту информации, полученной из этих ис-
точников, нужно ставить под сомнение. Костя-то Ольшанский хорошо знает,
что такое Лепешкин, вот он меня и просветил.
- Вы мне не расскажете?
- О чем? - удивилась Настя.
- О том, что сказал Ольшанский. Я только в кабинете у Виктора Алексе-
евича в первый раз об этом услышал.
- Ох, Мишенька, простите меня, ради Бога! - спохватилась Настя. Она и
в самом деле до начала оперативки не успела поговорить с Мишей, а теперь
получалось, что она отстранила младшего товарища от дела, ничего ему не
объясняя. - Понимаете, свалить вину на покойника - дело некрасивое, но,
к сожалению, весьма распространенное. Ольшанский подозревает, что шанта-
жист Лыков может говорить неправду и сведения об усыновлении он получил
вовсе не от Галактионова. Проверить это очень трудно, но Ольшанский вце-
пился в это дело как собака в кость и хочет, чтобы мы по возможности ему
помогли. Мы имеем, с одной стороны, мужа и жену Красниковых, а с другой
- Галактионова, якобы обладавшего информацией об их семейной тайне. И мы
должны попробовать провести линию между ними. При этом мы договорились,
что Константин Михайлович будет двигаться нам навстречу со стороны Крас-
никовых и их окружения, а мы, в свою очередь, еще раз проанализируем
круг знакомых Галактионова, на этот раз с точки зрения контактов с теми,
кто соприкасался с Красниковыми. Идея понятна?
- Вот теперь понятно, - облегченно улыбнулся Доценко.
- Ну, раз понятно, тогда начнем. Несите мне все, что у вас есть по
Галактионову, я пока начну приводить это в систему, а вы, Мишенька, отп-
равляйтесь к свидетельницам, которых допрашивал Лепешкин. Придумайте ка-
кую-нибудь убедительную сказочку, заморочьте им голову, но постарайтесь
их разговорить. Ни один из тех, с кем мы беседовали, не сказал ни слова,
из которого можно было бы догадаться, откуда у Галактионова сведения об
усыновлении. Никто не упоминал ни о связях в органах ЗАГСа, ни о роддо-
мах, ни о Саратове, где родился и был усыновлен мальчик. Ну не во сне же
ему это приснилось, правда? Должен быть кто-то, кто сказал ему об этом.
Вот этого "кого-то" мы с вами и должны вычислить.
Получив от Михаила все блокноты с записями по делу Галактионова,
Анастасия Каменская заперлась в кабинете, сварила себе еще кофе, убрала
со стола все лишнее и с головой погрузилась в изучение списка людей, с
которыми так или иначе был связан Александр Владимирович Галактионов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17